Луна убывает - Светлана Поделинская
Поправив ремешок увесистой сумки с книгами, что оттягивала ее хрупкое плечо, Шарлотта извлекла оттуда книгу «Сумеречная страсть». Прижимая к груди потрепанный томик, словно сокровище, Шарлотта все же не удержалась, чтобы не раскрыть его на ходу и не заглянуть в пролог. Она так зачиталась, что, переходя улицу, не заметила надвигающуюся опасность. Шарлотта оторвалась от книги, заслышав краем уха топот копыт и крики возницы, и, повернув голову, с ужасом увидела, как на нее несется кэб. Возница изо всех сил натягивал поводья и пытался осадить обезумевшую лошадь, но тщетно. Время для Шарлотты остановилось, она стояла, не в состоянии сдвинуться с места. Воздух уплотнился и стал вязким, как вдруг ее подхватили чьи-то сильные руки и оттащили на обочину. Кэб на немыслимой скорости пролетел мимо, а Шарлотта, совершенно обессилев от шока, лежала в объятиях незнакомого мужчины. Она открыла глаза и тут же зажмурилась, как будто посмотрела на солнце. Каштановые кудри незнакомца отливали бронзой, черты лица отличалось аристократической утонченностью, а голубые глаза смотрели с неподдельным восхищением.
– От души благодарю вас, вы спасли меня от смерти под копытами лошади, – с трудом вымолвила Шарлотта.
– Я не мог позволить, чтобы такая красота погибла и лежала в пыли, подобно раздавленной розе, – учтиво произнес незнакомец, и Шарлотта различила английский выговор.
Его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на губах, которые Шарлотта машинально облизнула.
– Вы можете встать? – осведомился мужчина. – Хотя, должен признаться, мне бы хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
– Да, я попробую, – сознавая неловкость ситуации, сказала Шарлотта.
С помощью незнакомца девушка осторожно поднялась. Он наклонился и взял в руки оброненную ею книгу.
– Что вы читаете? О, «Сумеречная страсть», сочинение миссис Даниэлы Смит. Наверное, захватывающая книга, если вы не заметили приближение кареты.
– Вам вряд ли понравится, – ответила Шарлотта и застенчиво покраснела. – Это дамский роман, а джентльмены читают что-то посерьезнее.
– Мне понравится все, что нравится вам, – польстил ей мужчина. – Позвольте представиться: меня зовут Ричард Эллиотт, я только приехал из Англии и никого здесь не знаю.
– Шарлотта Вуд, – назвала она свое имя.
– Я льщу себя надеждой увидеть вас на светских раутах. А пока разрешите проводить вас и помочь донести книги, чтобы с вами больше ничего не случилось.
– Да, конечно, – согласилась Шарлотта, преодолев робость, – только не до самого дома, чтобы моя мать не увидела и не подумала ничего предосудительного.
Ричард взял сумку с книгами и предложил руку, о которую она смогла опереться.
По пути домой Ричард развлекал Шарлотту невинными историями из жизни лондонского общества. Та была ослеплена его мужественной красотой и покорена обходительностью. В сравнении с блистательным Лондоном из его рассказов Эдинбург показался ей скучной провинцией. Шарлотте не хотелось расставаться со спутником, но, завидя очертания родного дома, она остановилась.
– Дальше я пойду одна, – известила Шарлотта и несмело протянула руку за сумкой с книгами. – Благодарю вас за все, мистер Эллиотт. Вы спасли мне жизнь и проводили.
– Не стоит благодарности, – небрежным тоном ответил Ричард. – Жаль, я не могу навестить вас, но отныне не выпущу из вида. Теперь мне известно, что здесь, на улице Чертополоха, обитает прекраснейший цветок Шотландии. Да что я скромничаю – всей Великобритании.
Девушка уже в который раз порозовела, прижимая к себе сумку, торопливо попрощалась и зашагала к дому.
Шарлотта была отпрыском одного из бедных горских кланов, у нее имелась куча дальних родственников в Хайленде[39]. Семья Вуд, состоящая из матери и двух дочерей на выданье, занимала небольшой домик в Новом городе. После смерти главы семейства Вуды бедствовали, и вдове пришлось зарабатывать на хлеб себе и дочерям. Старшей, Гризель, минуло двадцать лет, а младшей, Шарлотте, еще не исполнилось восемнадцати. На первом этаже располагалась пекарня, где дочки поочередно помогали нанятой девушке.
Шарлотта спешила изо всех сил, понимая, что опаздывает к обеду. К счастью, ей не приходилось делить спальню с сестрой, и Шарлотта незаметно прошмыгнула в свою комнату. Только здесь она могла поплакать над своими печалями и всласть помечтать о любви. Девушка разобрала сумку с книгами и предусмотрительно спрятала томик «Сумеречной страсти» в ящик комода. Затем ополоснула пылающие щеки водой из кувшина и пригладила пушистые завитушки надо лбом. Только приведя себя в надлежащий вид, Шарлотта выдохнула и спустилась к обеду.
Элспет Вуд, матриарх почтенного семейства, держала дочерей в строгости. Она восседала за столом с безупречно прямой спиной, ее седеющие каштановые волосы были уложены в пышную прическу «помпадур». Холодные глаза стального оттенка могли уничтожить одним взглядом. Сейчас они не мигая воззрились на Шарлотту, которая вошла в столовую, сделала книксен и застыла, не решаясь сесть за стол без распоряжения матери.
– Ты опоздала, – произнесла Элспет, роняя слова, как свинец.
– Простите, maman[40], – потупилась Шарлотта. Для нее было немыслимо оправдываться перед матерью, а тем более рассказать, что ее чуть не сбил насмерть кэб.
– Ты, должно быть, задержалась в библиотеке? – пришла ей на выручку сестра.
– Да, мне долго не могли подыскать нужные книги, – солгала Шарлотта.
Ей повезло: в этот день разум матери занимали грандиозные планы, а не мелкие неурядицы. Элспет быстро смягчилась и разрешила Шарлотте присоединиться к трапезе, прочитав молитву.
После ужина, когда тарелки опустели и приборы были сложены согласно этикету, Элспет подала голос:
– Я достала нам приглашения на бал в ратушу. Он состоится через десять дней. Тебе, Шарлотта, необходимо новое платье – завтра же поедем к портнихе.
– А Гризель? – вскинулась наивная Шарлотта.
– Приглашений всего два, – отрезала мать.
Сестрица Гризель опустила взгляд в тарелку и сжала в ниточку тонкие губы.
Вся красота в их семье досталась Шарлотте: нежный румянец, ярко-зеленые глаза и кудри редкого оттенка красного дерева. Гризель, худощавая и угловатая, обладала бледной кожей со следами угревой сыпи, водянистыми серыми глазами и тусклыми темно-русыми волосами, которые она неизменно расчесывала на прямой пробор и убирала в пучок. Даже будучи завитыми на горячие щипцы, ее локоны отказывались держать форму. Тем не менее мать больше любила некрасивую старшую дочь, видя в ней свою опору в старости. Шарлотту же Элспет рассматривала как дорогой, но скоропортящийся товар. Младшей дочери вот-вот исполнится восемнадцать – последний возраст, когда она еще как-то котируется на рынке невест. Элспет расценивала красоту младшей
