Испытание - Трейси Вульф
– И отравил всю их армию разом, – заканчиваю я, чувствуя, как меня пронизывает ужас.
– Да, он отравил всех горгулий до одной, даже детей, – отвечает она, и в этот миг ее глаза полны одновременно и вихрящейся силы, и безграничного отчаяния.
– Значит, поэтому в мире не осталось горгулий? – спрашивает Мэйси и, встав, подходит ко мне и сжимает мою свободную руку. – Потому что Сайрус убил их всех?
– Он не убил их, – поправляет Кровопускательница. – О, он пытался, но было кое-что, чего он не учел.
И, видя, как сжались ее зубы, каким пронзительным стал ее взгляд, я понимаю, чего не учел Сайрус.
– Он недооценил вас.
Она улыбается мне, и в этой улыбке читается лютая ярость.
– Он забыл, что я не просто вампир. Я Богиня хаоса.
Глава 46. Список гостей на день Благодарения вышел из-под контроля
– Но я думала, что он все-таки смог уничтожить их, – вступает в разговор Иден. – Поэтому-то существование Грейс так всех и удивило. Потому что она единственная горгулья, родившаяся за последнюю тысячу лет.
– Это не значит, что те горгульи, которые жили прежде, мертвы, – говорит Кровопускательница.
– Мы видели их двор, – возражает Джексон. – И там никого нет. Он полностью разрушен.
– Исчезнуть еще не значит умереть. – Кровопускательница смотрит в глаза Хадсону. – Думаю, ты должен это понимать, как никто другой.
– Выходит, дар Сайруса – это не вечный укус? – спрашивает Хадсон, подняв одну бровь.
Кровопускательница картинно закатывает глаза.
– Вечный укус? Твой отец всегда был склонен к театральным эффектам. Нет, его дар заключается не в этом. Этот укус аккумулирует в себе тот яд, который остался в его теле.
Что-то в этой истории кажется мне странным.
– Но как Сайрус сумел отравить горгулий, как он смог направить яд, если на них не действует магия?
– Горгульи были созданы, чтобы направлять энергию. Вы природные проводники. И Сайрус просто использовал ваш дар против вас самих. Как я уже говорила, этот яд предназначен для того, чтобы убивать богов, так что нетрудно отравить им какую-то горгулью. – Она пристально смотрит на что-то поверх моего плеча, погруженная в свои мысли.
Флинт прерывает свое сердитое молчание.
– Но его укус не убил Грейс. Она в полном порядке.
Кровопускательница вмиг переводит взгляд на меня.
– Король вампиров укусил тебя? Когда? – В ее голосе звучит такое волнение, какого прежде я никогда у нее не наблюдала.
– Пару месяцев назад. – Моя рука инстинктивно тянется к маленькому шраму на шее, о котором я обычно стараюсь не думать. – Когда я стала королевой горгулий.
Ее глаза загораются тем же ярким изумрудно-зеленым светом, который исходит от нити, соединяющей нас.
– Тогда он, должно быть, знает, кто ты, раз вкусил твое волшебство.
Мне становится не по себе от мысли, что Сайрус «вкусил» меня. Какая гадость.
– Значит, поэтому… – Я собиралась спросить, не потому ли он решил отправить Хадсона в тюрьму – в надежде на то, что я последую за ним и исчезну с шахматной доски, но тут вампирша в мгновение ока переносится ко мне и поднимает меня с кресла. Это не первый раз, когда она касается меня, но только сейчас я по-настоящему ощущаю заключенную в ней силу.
Эта сила близка, она бурлит, ищет выход. Я чувствую, как она тянется к моей собственной силе, как она обвивается вокруг меня, пытается проникнуть в меня… Я так быстро ставлю между нами мысленную стену, что Кровопускательница слегка отшатывается.
– Я надеялась, что твоя сила богов в тебе еще не развилась настолько, чтобы он мог прознать о ней, – шепчет она. – Но, к сожалению, это не так. Теперь главное – это время. Он не остановится ни перед чем, чтобы захватить тебя, Грейс. Ни перед чем. Ты одновременно ключ к его полному краху и к исполнению его самого заветного желания, желания обрести еще большую власть.
И как будто ей недостаточно моей растерянности от этих новостей, она пододвигается еще ближе и говорит:
– Теперь тебя может спасти только одно – Армия горгулий. Это в том случае, если тебя вообще можно спасти.
Глава 47. Try to See It My Way[5]
– А где сейчас Армия горгулий? – спрашиваю я и судорожно глотаю воздух, решив не обращать никакого внимания на ее зловещую угрозу насчет Сайруса. Стало быть, он хочет захватить меня по какой-то причине, которая мне наверняка не понравится, хотя именно из-за этого Кэтмир и обратился в пыль. Вместо того, чтобы думать об этой причине, я фокусируюсь на другой части предостережения – той, из которой следует, что Армию горгулий все же можно спасти. Мне почти что страшно услышать ответ на мой вопрос. Я хочу верить, что они живы, что на свете есть и другие существа, подобные мне, что Сайрус не истребил весь наш вид, но маловероятно, что Кровопускательница могла прятать их тысячу лет.
– Я, разумеется, заморозила их во времени, – отвечает она.
Должна признаться, я никак не ожидала такого ответа. Я поворачиваюсь к Хадсону, и мое дыхание учащается, поскольку в голову мне приходит еще одна мысль. И, по-видимому, та же самая мысль осеняет и Хадсона, потому что его глаза округляются и он говорит:
– Значит, Алистер перенес тебя к замороженному Двору горгулий.
Мои губы растягиваются в улыбке.
– Они живы, Хадсон, они все-таки живы.
И внезапно все начинает казаться выполнимым.
Если Армия горгулий жива, то мне и моим друзьям надо просто отыскать лазейку и спасти их. Если мы спасем их, то сможем освободить и учеников Кэтмира. Сможем победить Сайруса раз и навсегда. И тогда Хадсону и мне, возможно, не придется прятаться в каком-то медвежьем углу Аляски до конца наших дней.
– А вы можете разморозить их прямо сейчас? – спрашиваю я. Мне не терпится показать друзьям, как удивителен Двор горгулий и как упорно они готовятся к битве.
Но Кровопускательница качает головой.
– Нет, это можно будет сделать только после того, как мы исцелим их. Я дала наместнику и правой руке Алистера Божественный камень, который не дает яду распространиться, пока они остаются замороженными во времени. Если убрать Божественный камень, яд убьет их внутри их замороженного Двора, только это будет происходить медленнее. Но, если разморозить их полностью, жить им останется всего несколько часов, если только они не
