Мой сосед — вампир - Дженна Левин
— Доброе утро, — сказала Марси, стягивая волосы в хвост и копаясь в кладовке за материалами.
— Утро, — ответила я, скользнув взглядом по плану занятия, который составила ещё несколько дней назад. Марси распечатала его и оставила перед компьютером. — Ну как тебе идея?
— «Нарисуй любимое место из своей книги»?
— Ага.
Марси улыбнулась:
— Думаю, отличная идея.
В груди стало тепло.
— Рада это слышать. Я, если честно, горжусь ею.
— И правильно, — сказала она. Я слегка покраснела от похвалы, достала резинку и собрала слишком короткие волосы в небрежный узел.
— Мы рисовали персонажей, принцесс Диснея… но места — ещё нет, — добавила Марси.
— В детских книгах так много потрясающих локаций, — сказала я, присев и начав искать под столом коробку с кистями и карандашами. — Надеюсь, детям это понравится.
Долго ждать подтверждения успеха не пришлось.
— Мисс Гринберг, можно я добавлю дракона к своему замку?
Я обернулась от девочки, которой помогала нарисовать яркое солнце. Она выбрала почти неоново-фиолетовый цвет для лучей, и это уже стало моим любимым проектом. Вопрос задал мальчик, представившийся Заком.
— Конечно можно, — улыбнулась я. — Почему нет?
Он пожал плечами:
— В инструкции было — нарисовать место из любимой книги. Я уже сделал замок и подумал, что если добавлю персонажа, то нарушу правила.
Я присела рядом, чтобы оказаться на его уровне. Холст был покрыт коричнево-зелёными завитками, и это не напоминало ни один замок, который я когда-либо видела. Но я и настоящих замков не видела, так что кто я, чтобы судить? Возможно, именно так они и выглядели в его книге или воображении.
— Думаю, дракон отлично впишется вот сюда, — я указала на свободный угол холста.
— Но Пушистик — герой, а не место, — серьёзно заметил он таким тоном, словно рассуждал о политике. Учитывая, что ему было лет шесть, это прозвучало так трогательно, что я едва не рассмеялась.
Сдержавшись, я сделала вид, что внимательно изучаю его работу:
— Понимаю твою точку зрения. Но знаешь, единственное настоящее правило в искусстве — создавать то, что тебе нравится.
Брови Зака удивлённо взлетели вверх:
— Совсем никаких правил?
— Никаких, — подтвердила я. — Мы хотели, чтобы вы нарисовали места из любимых книг. Но если хочешь добавить Пушистика — вперёд. На самом деле, я с трудом представляю замок без дракона. Может, Пушистик — часть самого мира твоей книги, а не просто персонаж.
Зак прикусил губу, обдумывая мои слова.
— Логично, — сказал он наконец.
— Вот именно, — улыбнулась я. — В конце концов, это твоя картина. Сделай то, что тебе нравится.
И с этими словами он обмакнул кисточку в оранжевую акварель, нарисовал огромный завиток в свободном углу холста — и довольно улыбнулся.
Когда я вернулась в квартиру, солнце уже почти село.
Я взлетала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и на губах у меня играла улыбка — я представляла, как брошусь в объятия Фредерика и мы продолжим с того места, где остановились утром. Но, поднявшись на площадку третьего этажа, я поняла, что что-то серьёзно не так. Во-первых, из квартиры доносился крик Фредерика:
— Как ты смеешь приходить в мой дом без предупреждения и вести себя таким образом!
Во-вторых, кричала и какая-то женщина, чей голос я не узнавала:
— Ты спрашиваешь, как я смею? — её голос был холоден и язвителен, а звонкий цокот каблуков эхом разносился по полу так громко, что я различала шаги даже отсюда. — Я думала, у тебя манеры лучше, Фредерик Джон Фицвильям!
Я замерла у двери, не зная, что делать. Единственным гостем в нашей квартире за всё время, что я здесь жила, был Реджинальд — и та встреча закончилась катастрофой. Судя по всему, ещё одна назревала прямо сейчас.
— Кэсси скоро вернётся, — сказал Фредерик. — Я прошу тебя уйти до её прихода. Я не желаю больше обсуждать этот вопрос.
— Нет, — резко ответила женщина. — Я намерена встретиться с той человеческой девчонкой, к которой ты так привязался.
Фредерик безрадостно рассмеялся:
— Только через мой труп.
— Это легко устроить.
— Эдвина.
— Не нужно быть язвительным, — отрезала она. Каблуки снова застучали по паркету так громко, будто она собиралась пробить дыру в полу. — Если я не сумею вразумить тебя, возможно, эта Кэсси Гринберг окажется более податливой.
Услышав своё имя, я почувствовала, как сердце забилось так громко, что заглушило все остальные слова. Похоже, спор имел ко мне прямое отношение. Прежде чем я успела передумать, я распахнула входную дверь. В гостиной стояла женщина примерно возраста моих родителей, с «гусиными лапками» у глаз и седеющими висками. Но на этом сходство с Беном и Рэй Гринберг заканчивалось. На ней было чёрное платье из шёлка и крепа с бархатными пышными рукавами — странный исторический микс, который идеально подошёл бы для съёмок Бриджертонов. Больше всего же в глаза бросался макияж: тяжёлый, драматичный, он резко контрастировал с её бледной кожей. В последний раз я видела нечто подобное ещё в школе, когда старший брат Сэма затащил нас на концерт кавер-группы KISS. Смотреть на этот грим было почти физически больно.
— Это она? — женщина ткнула в меня длинным ухоженным ногтем, ярко-красным, как кровь. Но взгляд при этом не отвела от Фредерика. — Та разлучница, ради которой ты всё бросил?
— Разлучница? — я не поверила своим ушам. — Простите, а вы кто вообще?
— Это, — процедил Фредерик, — миссис Эдвина Фицвильям. — Пауза. — Моя мать.
Мир качнулся. Его мать? Но… как? Разве она не должна была умереть сотни лет назад? Затем миссис Фицвильям обнажила клыки, и всё стало на свои места.
— Вы тоже вампир, — выдохнула я, чувствуя, как в коленях подкашивается.
— Разумеется, — холодно ответила она и прошлась по комнате так уверенно, будто это её собственный дом. Что, внезапно осознала я,
