Хранители Ардеа. Зелье для двоих - Анна Василевская

Талия так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как в палату зашел Амодеус Торрес. Он поздоровался с ребятами, особенно внимательно отнесся к тем, кто лежал на кровати, замотанный в бинты и почти не шевелился. Кивнул самой Талии и встал на свободное пространство между кроватями.

— У меня для вас есть новости - хорошая и грустная, - адепты отложили свои дела и сосредоточились на учителе, - для всех вас сейчас готовят государственные награды. Вы отразили нападение вампиров на академию и спасли множество жизней. Император хочет вас отблагодарить за это, - ребята довольно загудели, - второе, завтра состоятся похороны Калеба и Роланда. От академии будут ходить повозки к Нагорному кладбищу. Подумайте, кто хочет поехать. Я побеседую с медсестрами, думаю, большинство из вас отпустят попрощаться.

Парень у окна, с перемотанной грудью и подключенный к разным артефактам, замычал, пытаясь выразить, как ему важно попасть на похороны, но трубка в горле мешала это сделать. Артефакты запищали, оповещая о том, что состояние больного вышло за пределы нормы. Тут же зашла медсестра, недовольно поцокала мастеру Торресу и что-то подкрутила на артефактах.

— Ноэл, успокойся, пожалуйста, - обратился к нему мастер, - я поговорю с госпожой Ортен о том, чтобы завтра доставить тебя на похороны, хотя бы ненадолго. Но если ничего не выйдет, то как поправишься, ты сможешь съездить на кладбище сам, попрощаться с ребятами так, как посчитаешь нужным.

Возможно, слова учителя повлияли, а может и действия медсестры помогли, но артефакты перестали пищать и парень откинулся на подушки и больше не пытался разговаривать.

Амодеус Торрес подошел к кровати Талии, на его скуле наливался синяк.

— Ну как ты? - немного усмехаясь спросил он.

— Нормально, - она смутилась, - вы извините, что я на вас так…

— Глупости не говори, - перебил он ее, - ты большая молодец, что смогла выйти из людной столовой и оружие свое там оставила, иначе бы половину академии там положила. Не молодец, что довела конфликт до такого состояния, что могли люди пострадать.

— Так а что я сделаю? - вяло возразила Талия, - я предлагала ей помириться, а она все лезла ко мне, не знаю уж чего она взъелась.

— Вот именно. Ты ждала, что все само разрешится, а конфликт усугубился и чуть было не пострадали невинные люди.

Талия вздохнула, Амодеус был прав. Она надеялась, что если будет игнорировать Клариссу, то конфликт рано или поздно закончится, но блондинка как будто только расходилась, чувствуя свою безнаказанность.

— Но что мне было с ней делать? Не бить же ее.

— Надо было попросить помощи у кого-то из преподавателей.

Талия поморщилась. В военном училище они все проблемы решали сами. Жаловаться преподавателям было не достойным и каралось бойкотом со стороны всех учащихся, даже тех, кто не участвовал в конфликте. Мастер Торрес видимо понял что-то по ее выражению лица.

— Давай так, я понимаю, что ты не обратишься к ректору или преподавателям в подобной ситуации. Но если что, в следующий раз, ты придешь ко мне и попросишь совета. Потому что я не только твой преподаватель, но и боевой товарищ. Договорились?

От его слов в груди разливалось тепло и даже щекам как будто стало горячо, чтобы учитель не заметил этого, она кивнула и постаралась сменить тему:

— Ее накажут за это?

— Кого? - сделал вид, что не понимает мастер Торрес, но затем стал серьезным и продолжил, - Клариссу Домингтон и Арена Соуна исключили из академии.

— Кто такой Арен Соун?

— Это адепт, который готовил для нее зелья - “Озверение” и “Зеленая слизь”.

— Подождите, Клариссу исключили? - наконец дошло до Талии, - это точно? Она же говорила, что ее папа какая-то шишка. Разве он не может надавить на ректора, чтобы тот передумал?

— Ты здесь недавно и пока недостаточно знаешь господина Ортона - на него не так-то просто надавить. Он прекрасно себя чувствует на своем месте и отлично общается с родителями разных адептов, будь они шишками или княгинями.

От его намека Талия смутилась, ведь однажды разговор ее матери и ректора состоится, каким он будет, даже думать не хотелось.

— Отдыхай пока, я хотел бы тебя попросить завтра помочь на похоронах, не все адепты могут самостоятельно передвигаться.

— Да, конечно, можете на меня рассчитывать.

На этом Амодеус отошел от ее кровати, он еще пообщался с другими учениками, рассказал пару баек из своего военного прошлого, а затем взял в руки лютню и запел.

Есть только честь

Есть только бой

Нам нельзя отступать

Нам ещё возвращаться домой

Жизнь - война!

Смерть - тишина...

Это наша судьба

Сейчас и всегда

За детский смех

И за любовь

Сегодня мы здесь

Умираем с тобой

Жизнь - война!

Смерть - тишина...

Это наша судьба

Сейчас и всегда

От его песни у Талии защипало в глазах, некоторые адепты плакали, не скрывая. Сама песня и человек, который ее пел, вызывали у воительницы слишком сильные эмоции, и в один момент они захлестнули ее, как морская волна, накрыв с головой. И она пришла в себя через несколько минут, вытирая слезы и слушая его пение. Песни чередовались, какие-то она узнавала, другие как будто были авторские, сочиненные самим мастером Торресом, особенно ее тронула песня про женщину, которая умерла, оставив его одного.

Попрощавшись с каждым из адептов и пообещав прийти завтра, Амодеус Торрес ушел. А Талия лежала, опустошенная, как после хорошего боя, и счастливая, хотя казалось бы, с чего. Под больничной рубашкой согревали три камня, горячих, как будто они полежали на солнце. Воительница не понимала, что происходит с ее жизнью, она чувствовала себя листочком, плывущим по горному ручью, ее несло вперед, ни выбраться, ни повернуть не было никакой возможности. Можно было только наслаждаться скоростью и движением.

После ужина пришла госпожа Ортон и выписала Талию, заключив, что та абсолютно здорова и не опасна для общества. Воительница попрощалась с ребятами, договорившись встретиться на похоронах следующим днем.

В комнате ее встретила Бриенна.

— Слава хранителям! Говорили, что преподаватели утопили тебя в фонтане, потому что не смогли остановить.

— Кто говорил? - Талия не была