Предательница и не принц - Татьяна Андреевна Зинина
– Тейн в ярости, – ответил Далтер на мой немой вопрос. – Я ведь сам вчера вручил ему протоколы, а среди них есть и мои показания. Он уже трижды приходил, стучался, ругался. Теперь нашему принцу нужно дать время, чтобы мог перебеситься.
– Ты что, описал в своих показаниях всё, что между нами было? – выпалила, чувствуя, как холодеет в груди.
– Конечно, нет, только сухие факты без лишних подробностей. Но нашему разъярённому принцу хватило и информации про единственный поцелуй, – раздражённо бросил Далтер.
– Угу, и найденный в его комнате предмет моего белья, – добавила я со скепсисом. – Ну и два засоса на моей шее.
– Хм, – озадаченно протянул Корн. – Про засосы я как-то забыл. Вот, значит, почему он так взбесился.
Я пожала плечами и, пройдя по гостиной, села в кресло.
– Всё вспомнила? – спросил Далтер, внимательно за мной наблюдая. – Если есть желание броситься на меня с кулаками, то давай с этого и начнём.
– Лучше сделаю это позже, – ответила ровным тоном. – Лучше скажи, ты поймал тех, кто нас похитил?
– Только мужчину-мага, – ответил он, хотя я была уверена, что не станет ничего мне рассказывать. – Ведьма сбежала, едва нас всех не угробив. Она оставила в доме активированный разрывной артефакт большой мощности. Не пожалела ни своего подельника, ни принца. А ты нужна была им, чтобы стать матерью ребёнка королевской крови. Тейна бы после этого скорее всего убили во время ритуала, я пока точно не знаю, какого именно. И, что самое паршивое, Мика, эта ведьма не остановится.
Я опустила голову и основательно задумалась. Лишь стоило представить, что Корн бы не вмешался, и моя фантазия нарисовала крайне жуткую картину. Ведь Тейн не стал бы сдерживаться, когда обнаружил меня в своей спальне, не ограничился бы ласками. Возможно, я бы забеременела, но даже не это главное, ведь его после всего этого могли убить, а я до конца дней винила бы себя, растя ребёнка принца. Хотя… позволили бы мне его растить?
От этих мыслей мне подурнело, а злость на Корна стала ещё тише.
– Ты всё вспомнила? – спросил Далтер, садясь в соседнее кресло, расположенное от моего через стол.
– Думаю, да, – ответила честно.
– Тогда расскажи мне, почему вообще позволила напоить тебя подчиняющим зельем?
И я не стала ничего скрывать, поведала ему обо всём, что было в тот вечер. О настойчивых уговорах Лили, у которой тоже обнаружились провалы в памяти, а значит, скорее всего, она, как и я, была под зельем подчинения. Вспомнила точную формулировку приказа, которая звучала похабно и грубо, потому воспроизвести его для Корна я просто не смогла. Пришлось говорить обтекаемо и подбирать слова, но суть я передала.
– Значит, тебе приказали привести его на определённое место, но только после того, как между вами случится близость, – перефразировал Корн. – Что-то такое я и подозревал. Но ты уверена, что больше ничего не хочешь мне рассказать?
Он смотрел холодно, испытующе, будто пытался взглядом вытянуть из меня все признания. А я только отрицательно мотнула головой.
– А о письме со следами ведьмовской силы, которое получила утром того дня? – ехидно проговорил он.
– Фари – предательница, – пробурчала я.
– Она всего лишь поделилась со мной своими наблюдениями, – развёл руками Далтер. – Ну, и ещё мне очень интересно послушать, с какой женщиной ты встречалась несколько дней назад в кафе на Закатной улице. Я уверен, что всё это части одной цепи, и хочу услышать от тебя правду.
Да откуда он всё это знает?!
Пока я обескуражено молчала, Корн поднялся на ноги и вышел в коридор. Но вернулся всего через полминуты, держа в руках поднос, заставленный тарелками и чашками. Он опустил его на чайный столик передо мной, а сам снова сел напротив.
– Давай позавтракаем, – предложил неожиданно мягким тоном. – Ты ведь наверняка ещё не ела.
Конечно, такое радушие показалось мне странным. Ему ведь нужны от меня правдивые ответы, так, может, в еде или питье снова какое-нибудь забористое зелье, способное развязать мне язык. Потому я решила не рисковать и пока обойтись без завтрака.
Зато Корн уплетал еду за обе щёки, будто его долго морили голодом. На меня поглядывал с понимающей усмешкой, предлагал угоститься и ароматными булочками с мягким маслом, и кашей, и чаем, но я неизменно отвечала, что есть совсем не хочу.
Пока он завтракал, у меня появилось время ещё раз обдумать ситуацию, попробовать рассмотреть её со всех возможных сторон. Я даже попыталась представить, что мама не имеет отношения к нападениям на Тейна. Вот только против этого утверждения было слишком много доводов. Она ведь сама убеждала меня снова сойтись с ним и забеременеть от него, потом она же прислала мне письмо, напитанное силой, чтобы я точно явилась на новую встречу. И, что самое неприятное, теперь в моей восстановившейся памяти чётко появился ещё один интересный момент. Когда после похищения Тейна меня вели по коридорам небольшого домика, я мельком видела маму. Правда, она тут же скрылась в комнате, но… само её присутствие там уже само по себе являлось доказательством причастности.
– Я знаю, кто та ведьма, – решительно произнесла я, собравшись с мыслями.
Посмотрела на Далтера, поймала его сосредоточенный внимательный взгляд и всё-таки сказала то, что должна была:
– Ты прав, думаю, я встречалась именно с ней. Её зовут Аделина. И она… моя мать.
Корн как раз подносил ко рту чашку с чаем, но, услышав мою последнюю фразу, поспешил отставить напиток подальше. А, когда снова посмотрел на меня, в его глазах стояло удивление.
– Не может быть, – сказал уверенным тоном. – Её казнили.
– Она утверждает, что нашла способ избежать казни.
Следующие полчаса я чувствовала себя, словно на настоящем допросе. Далтера интересовало всё: от мельчайших подробностей её внешности до точной формулировки фраз. Он даже напоил меня ещё одним зельем для восстановления памяти, чтобы извлечь из воспоминаний все мельчайшие подробности той единственной встречи с ведьмой. Но, когда я рассказала ему об ощущении родства наших внутренних энергий, он заметно напрягся.
Потом вдруг поднялся на ноги и принялся нервно вышагивать по гостиной, изрядно меня пугая. Просто я даже не представляла, что этот собранный и серьёзный мужчина может быть таким… встревоженным.
– Да что с тобой? – вырвалось у меня.
Он резко остановился, посмотрел на меня с откровенным напряжением и ответил:
– Если это действительно она, то многое становится на свои места. Тут и мотив налицо – месть. Но что-то не сходится. Пока я был у них в подвале, слышал
