Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ) - Даша Семенкова
С одной стороны, их я как раз потерять не боялась. Они всё-таки квадратные метры снимают, обеды так, дополнительная услуга. Ну, скинем с платы за месяц немножко. Как извинение за внезапные неудобства.
Хотя... А что если попробовать раздобыть для них скидку в другом месте? Заодно прогуляются, для аппетита полезно.
– Здесь по близости есть какая-нибудь недорогая едальня? Только приличная, чтобы действительно никто не отравился?
– Да, в сторону порта два квартала. Самая дешёвая из приличных. Я с хозяином знаком.
– Супер! Вот и договорись, чтобы наших жильцов накормили. Но платить они должны те же деньги, что мы с них за обед берём. Разница за наш счёт, так что тут уж как сторгуешься. Сумеешь?
– Сумею, – он просиял в улыбке. – Это вы здорово придумали, а то я никак сообразить не мог, как завтра с ними объясняться. Будьте спокойны, тут я все устрою.
– Ладно. Тогда думаем над объявлением и не расстраиваемся. Ничего они не найдут, я уверена.
Вернувшись домой, я хотела сразу оккупировать кухню, но там ещё готовили ужин. Можно было всем одновременно разместиться, но я решила подождать. Сгрузив свои продукты в холодильник, отправилась к Милошу, поздороваться.
Он явно не ждал и о моем прибытии ему ещё не доложили. Не застав его в гостиной, я почему-то вместо того чтобы позвать прошла дальше, в спальню. Ворвалась без стука и застыла на пороге, запоздало поняв, как это невежливо.
Милош стоял спиной ко мне. Перед зеркалом, но со своего места отражения я не видела. Он наносил на лицо какое-то средство из аптечного пузырька. Впервые с тех пор как он попал в больницу я увидела его без вуалей и повязок.
48.
Почувствовав мое присутствие, Милош замер. В комнате с окнами, занавешенными плотными шторами, было сумрачно, прохладно и тихо.
– Кто здесь? – спросил он, не оборачиваясь.
– Это я. Николина. Я просто зашла сообщить, что вернулась.
– Подожди минуту. – Он протянул руку, нащупал на столике маску и собрался было надеть, но я его остановила.
– Не надо. Я хочу наконец увидеть твое лицо.
С меня хватит. Больше этот безумный цирк ни дня терпеть не желаю. Ни на работе, ни дома покоя нет – рано или поздно свихнуться можно!
Долгие секунды он молчал. Всматривался в свое отражение. Комкал в кулаке черную тряпочку, будто раздумывая, бросить или всё-таки надеть.
Да что же там такое? Неужели настолько страшно? Я внутренне подобралась, готовясь не вскрикнуть и не отшатнуться, как бы отвратительно все ни оказалось.
– Милош, так жить нельзя. В своем доме прятаться. Если я тебе настолько чужая, так и скажи, я перееду чтобы тебе не мешать. Или не надевай повязки, которые давно не нужны.
– Не хочу чтобы ты уезжала. Что же я, один останусь? Я к тебе привык, – пробормотал он. Выдержал паузу, дожидаясь ответа. Не дождался и шумно вздохнул. – Точно хочешь это видеть? Предупреждаю, зрелище не из приятных.
– Я не твоя любовница, мне все равно. Ну?
Когда я увидела, что он называл кошмаром, уродством и чудовищным зрелищем, еле удержалась, чтобы не подбить ему глаз. Ну, чтобы наконец появился весомый повод стесняться
– Эээ... Ты меня извини конечно. Здесь недостаточно яркий свет, наверное. Но не мог бы ты показать, что конкретно все это время прятал?
Потому что лицо у него оставалось тем же. Разве что кожа выглядела немного раздражённой, блестящей и розовой, как после какой-нибудь процедуры. Цвет чуть неравномерный. Над левой бровью – тонкая ломаная линия шрама, похожая на пенку от прикипевшего молока. Бледная, едва заметная.
И все.
– Я не пойму, ты сейчас неловко пытаешься утешить или издеваешься? – выпалил Милош с раздражением в голосе. – По-твоему, это стоит демонстрировать?
Он указал пальцем на свое лицо. Учитывая привлекательную внешность, прозвучало как шутка. Я пожала плечами. Тогда он схватил меня за руку и прижал к своей щеке ладонью.
– Вот это по-твоему "ничего"?!
Его щека была прохладной и слегка липкой от мази, не успевшей полностью впитаться. И шероховатой, но не от щетины, а словно у него оспины или мелкая сыпь. На радужке светло-карих глаз – темные точки. Раньше я их не замечала.
– У тебя в глазах как будто веснушки, – вырвалось у меня.
И тут же смутилась – и от неуместной фразы, и от того что Милош держал меня за руку, и что стоял совсем близко. Раньше он никогда вплотную не приближался. Я вдруг растерялась. Не знала, как к этому относиться.
– Пятна? Говорят, они так и останутся... Да, ещё и это!
– По-моему, это красиво.
Я вправду так думала. Ему шло. Ну а поросячий оттенок кожи рано или поздно сойдет. Я от косметолога ещё и в худшем виде выходила, бывало, зато потом...
– Это по-твоему тоже красиво?!
Он прижал мою ладонь сильнее и потер ею свою щеку. От неожиданности я дернулась, чтобы вырваться. Милош не сразу сообразил отпустить.
– Прости. Тебе же неприятно. Я ведь говорил – не стоило.
– Перестань. Раздуваешь трагедию на ровном месте... Ладно, немножко неровном. Совсем чуточку, будто давно зажившая сыпь. Тоже мне, катастрофа. У тебя что, в подростковом возрасте прыщей не было?
– Не было. Ни прыщей, ни бородавок, ни ещё какой мерзости. Мне обещали, что кожа станет более гладкой, но вот это останется! – он указал на шрам над бровью. – И это.
Чуть развернул голову и продемонстрировал ещё один, совсем крохотный, на скуле около виска. Косился с таким видом, словно готов был в любой момент снова под вуалью спрятаться.
Мне пришла в голову глупая ассоциация, что он показывает, куда его поцеловать. Даже промелькнула идея сделать это. Вдруг ему полегчает.
– Милош, кончай дурить. Ведёшь себя как капризный ребенок, – принялась вместо этого уговаривать. – Все у тебя в порядке. Ты красивый. Даже с этими шрамами, которые чтобы разглядеть надо вплотную подойти.
Он вдруг улыбнулся. Правда, как-то не особо радостно.
– Ты просто добрая. И... Непритязательная, – заявил он. – А я привык вращаться в обществе, где стремятся к безупречности. Выйти в свет с таким лицом...
– В каком обществе? Гулящих женщин? Деньги твои они любят. Хоть весь шрамами покройся.
