Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в королевском дворце - Дора Коуст
Лично я танцевать не собиралась. Ощущала необъяснимое спокойствие вместо ожидаемого напряжения и все никак не могла понять, почему не испытываю волнения. Ни страха, ни ужаса. Я будто не чувствовала ничего, при этом ясно осознавая, какие тяжелые дни наступали для королевства.
Из этого зала сегодня слишком многие могли просто не выбраться в случае сопротивления. Но я не испытывала по этому поводу ни капли сожаления. Я очерствела за предыдущую ночь, наверное впервые осознав, что каждый в этом мире беспокоится лишь о себе.
До самого утра не нашелся никто, кто бы утихомирил взбесившегося монарха. Никто не захотел за меня вступиться, и именно по этой причине я не чувствовала ответственности перед этими людьми. Дэйривз, Вейола, Берана, Авраим и Лея – меня заботила только их судьба.
При всей многогранности связей в современном мире все мы по факту были одиноки и, к сожалению, могли надеяться только на себя.
Ощутив, как позади кто-то прислонился ко мне, практически вжимая меня в себя, я медленно перевела взгляд себе за спину. Подобную наглость себе мог позволить только Дэйривз, и именно ему я улыбнулась, утонув в болотного цвета глазах.
– Вы обещали мне танец, леди Харфурд, – произнес он, тая улыбку в уголке губ.
Его голос был тихим, но твердым.
Я вложила свои пальцы в его ладонь без раздумий. Крепко сжав их, он будто молчаливо напоминал: "Я здесь. Доверься мне". И я доверилась. Вошла вместе с ним в круг танцующих, чтобы отдаться полностью не музыке, а ему. Его умелым рукам.
Его ладонь скользнула по моей спине, обжигая даже сквозь плотную ткань платья. Пальцы впились в талию с такой уверенностью, будто я и правда уже принадлежала ему. Никакой грубости с намерением причинить боль. Никакой нежности, чтобы не показать слабость.
Он держал твердо, неоспоримо, как если бы уже вынес нам приговор. Музыка растекалась по залу томными волнами, но я словно слышала ее впервые. Чувствовала, как первые ноты мелодии проникали прямо под кожу, заставляя сердце биться в такт.
Подчинялась. Двигалась не синхронно, за Дэйривзом, позволяя вести себя в танце, как истинная леди. Это он, как мужчина, задавал направление. В этом дуэте мне предстояло быть ведомой. Мне предстояло быть просто женщиной.
– Ты же знаешь, что делаешь? – вырвалось у меня шепотом, когда его губы почти коснулись моего виска.
Но герцог ответил не сразу. Сделал еще один поворот – настолько резкий, что я едва не потеряла равновесие, но его рука тут же подхватила меня, прижав еще крепче.
Я не успела опомниться или испугаться.
– Да, – ответил он коротко с легкой улыбкой.
Всего одно слово. Короткое, как выдох, и твердое, как сталь. В нем было все: и обещание, и предупреждение. Он знал, что на нас уже смотрят, но тем не менее продемонстрировал мне свое главное убеждение: если я начну падать, он поймает.
В этот миг к нам уже были обращены взгляды всего двора. Завершая очередной круг, я отметила и пристальный ледяной взор короля, и притворно равнодушные улыбки придворных. Все они видели, как его пальцы сжимали меня в танце чуть сильнее, чем положено. Как его взгляд не отрывался от моих губ. Как мы двигались в унисон, будто в этом зале, полном людей, остались только мы вдвоем.
Их для нас не существовало. Наши взгляды принадлежали друг другу.
Музыка нарастала, ускоряя ритм, но мы продолжали медленный, почти небрежный танец, будто бросая вызов всему этому блеску, всей этой фальши.
Танцевали, танцевали, танцевали, не останавливаясь даже в короткие передышки. Мимо прошла вторая мелодия. Она была наполнена быстрой страстью. Перешептывания придворных отголосками касались слуха, но я не пыталась прислушиваться. Мы оба знали, на что идем.
Третий танец с одной и той же дамой являлся прямым вызовом этикету. То, как изменилось настроение монарха, не укрылось ни от меня, ни от Дэйривза. Он хмурился, сверлил нас злым взглядом, но пока не пытался что-либо предпринять. И мы пользовались этим. Не останавливались ни перед четвертым танцем, ни перед пятым.
К началу пятой мелодии в бальном зале, наполненном гостями, стало слишком тихо. Все королевство уже осознало, что происходит. Мы не скрывали своих намерений. Мы выбрали друг друга публично и окончательно. Мы не оставили вариантов ни себе, ни другим.
Когда музыканты смолкли, Дэйривз не отпустил мою руку. Вместо этого он повел меня прямо к постаменту, на котором стоял королевский трон. Поймав на себе взгляд монарха, он громко, на весь зал, произнес:
– Ваше Величество, я прошу у вас руки леди Аларии Харфурд. Я сражен ее красотой и умом и не могу представить без нее свою жизнь.
Тишина стала в сто раз гуще. Она опустилась на плечи туманом и сдавила уши. Во рту мгновенно пересохло. Я слышала только свое дыхание и ничего больше, пока ждала вердикта, который мог изменить сценарий этого вечера.
Лицо Световолда утратило краски. Еще до того, как он ответил, я по его напряженной позе догадалась об отказе.
– Вам отказано в вашем прошении, герцог, – отчеканил король, а после с усмешкой добавил: – Я не привык делиться с кем-то своими возлюбленными.
Это был конец. Но, услышав ответ, Дэйривз даже не дрогнул. Взгляды мужчин скрестились, как острия клинков. Я чувствовала, как пальцы Дэя сжимались вокруг моей ладони. Он не отступит – это понимала точно, но как выйти из этой ситуации – не знала.
И именно в этот момент в зале что-то едва уловимо изменилось. Берана, стоявшая рядом с Авраимом, резко дернула Вейолу за руку. Я осознанно искала подруг взглядом и, едва увидела, что они покидают бал, дала себе возможность на миг с облегчением выдохнуть.
Однако на этом метаморфозы не закончились. Прямо сейчас, во время бала, менялись постовые на своих местах. Один гвардейский полк сменял другой. Их форма отличалась едва уловимо. Красные рубины сверкали на манжете у каждого.
Словно пытаясь заглушить нарастающее напряжение, музыка заиграла снова. На этот раз быстрее и громче. Кажется, именно в этот момент Световолд окончательно подписал себе смертный приговор.
Да только я смотрела не на него.
Заметив в толпе удивленных и испуганных гостей стремительно направляющуюся к кому-то леди Нахль, я проследила за ней взглядом. Но еще до того, как леди дошла до своего собеседника, я приметила графа Ворули. Того самого графа, что устроил наше с Сабирой похищение.
Тогда – косматого, нечесаного, притворяющегося стариком – я его не
