Истинная хозяйка Драконьей усадьбы - Мона Рэйн
Сначала я испугалась, что наговорила лишнего, но потом вспомнила, что настоящей Эве тоже жилось несладко. И кажется, Тейран решил, что речь идёт о моих родичах. Я подняла взгляд, отмечая, что в его лице нет ни капли злости. И мой отказ воспринят спокойно.
— Я хочу разобраться с усадьбой, получить её во владение. Когда я почувствую себя уверенной хоть в чём-то, смогу думать и о будущем.
Дракон порывисто шагнул ко мне, и я сжалась, невольно вспоминая, как крепкие мужские пальцы могут больно хватать за горло. Но Тейран лишь придержал меня за плечи, легко прикасаясь губами к волосам. Жаркий выдох опалил макушку.
— Я ждал тебя полжизни. Подожду ещё немного.
С плеч свалилась гора, а сердце сладко заныло. Счастье — это когда тебя понимают. И обнимают.
Видно было, что дракон с трудом выпустил меня из своих рук. Синие глаза горели, как у охотника, загнавшего дичь в ловушку. Воспоминание об этом торжествующем взгляде и нашем поцелуе долго не давало мне уснуть, а сильные и заботливые руки бережно обнимали во снах. Проснувшись утром, я поняла, что теперь будет сложно избегать Тейрана и дальше. А ещё — что возможно поторопилась с заявлением о разводе.
В этой путанице ясно было только одно — надо как можно скорее вступить в права хозяйки усадьбы. А значит, буду отвлекать себя от дракона делами.
Дела не замедлили навалиться. Ещё до завтрака мне привезли ответы от бывших клиентов Драконьей усадьбы и давно заказанную белую краску для дома.
Я заперлась с утренним тостом и чаем в кабинете и принялась вскрывать корреспонденцию. Перечитав все письма, довольно откинулась в кресле. Все, кому я отправила корзины с образцами овощей, просили стать их поставщиками и слали списки необходимого. А это значило, что впереди много работы.
До обеда я возилась с грядками, выращивая заказанное. Если бы не проклятые хомяки, могла бы не вливать все силы в то, чтобы собрать урожай в один день. Но пока что приходилось кормить и этих вредителей, потому что Тейран, вынимая очередного зверька из ловушки, хмуро качал головой — не тот.
Пока я была занята, дракон с плющиком красили дом. Закончив сажать семена и подращивать рассаду, я разогнулась и пошла к ним, с улыбкой глядя на неразбериху, которую устроили гардокрылы, перемазанные в краске.
Тейрану от них тоже досталось — на щеке красовалась капелька, и я не задумываясь потянулась её стереть. Дракон замер, глядя на меня так, что внутри всё растаяло. Я прикоснулась кончиками пальцев к пылающей коже. Кажется, лучше вообще не подходить друг к другу. Потому что одно нечаянное сближение — и вот кисть в краске уже полетела в сторону, а его руки обвились вокруг моей талии. И не понятно как остановиться, когда не хочется останавливаться.
Нас прервали гардокрылы, белым роем метнувшиеся к воротам. Я отстранилась, часто дыша, и пошла встречать гостя. При мысли о том, что это должно быть Ланвер, желающий взять реванш над соперником, внутри поднялась досада.
Но у ворот стоял Хартманн со своей тростью. И лицо у него было крайне растерянное и взволнованное.
— Эва! — Он помахал каким-то письмом. — У меня дурные вести.
— Что случилось?
Я поскорее открыла ворота, пропуская его внутрь. Неужели, что-то связанное с разводом? Обернулась назад, глядя на дракона, который шёл следом, вытирая руки от краски.
— Всё в порядке! — крикнула я ему. — Это мой поверенный. Насчёт документов по усадьбе.
Тейран остановился, следя за нами издалека, и я зашипела от досады. Всё ему надо знать!
— Пойдёмте в кабинет, Лютц! Расскажете, а я напою вас чаем.
— Боюсь, не до чая, — пропыхтел старик, спеша за мной в дом.
В кабинете он положил передо мной на стол письмо. Я схватила, пробегая глазами строчки, написанные сухим казённым слогом.
В письме говорилось, что за Драконьей усадьбой числится долг в пять миллионов.
Земля ушла из под ног. Пять миллионов! По моим прикидкам, это в два раза больше, чем стоило всё моё хозяйство.
56
— Пять миллионов?!
Я готова была закричать, но голос отказался слушаться. Горло сжалось от ужаса. Выплатить долг нужно было в течение двух недель, в противном случае Драконью усадьбу пустят с молотка.
— Не представляю, откуда взялся этот долг, — огорчённо произнёс Хартманн. — Селестия всегда аккуратно вела дела, да и её родители тоже. Тут говорится о каких-то поставках в усадьбу, но на моей памяти здесь никогда не заказывали ничего дорогостоящего.
На секунду у меня промелькнула малодушная мысль, что проще отказаться от наследства, чем выплачивать такие долги. Но я почти сразу же её прогнала. Уж я-то придумаю, как заработать денег. Потому что, если усадьба не станет моей, то гардокрылов больше не будет. И плющика. И чудесного колодца с таинственными силами. Да и моя собственная магия угаснет, и тогда мне точно конец. Ну уж нет, я буду со своей усадьбой до конца!
— Спасибо, Лютц. — Я сжала руку старика. — Я что-нибудь придумаю. Пожалуйста, не говорите пока ничего моему мужу.
— Тому представительному мужчине, который следил за нами? Однофамилец лорда Кайрекса, если я правильно помню из твоих документов?
— Да-да, ему. — Я невольно покраснела. — И про развод тоже не упоминайте. Потому что он не однофамилец.
Глаза старика на миг расширились от удивления.
— Теперь понимаю, — пробормотал он. — До меня доходил слух о его последней женитьбе. Говорили, что невеста умерла. А ты, выходит, просто сбежала. Странно, что мой дом ещё не спалили дотла, я ведь тебе помогал.
— Никто вас не тронет. Кстати, Лютц…
Я выдвинула ящик и достала оттуда старую фотокарточку, на которой молодая Селестия светилась от счастья в объятиях Хартманна.
— Она хранила это здесь. Наверное, будет правильно, если теперь фотография останется вам.
Старик дрожащими руками взял карточку, погладил изображение кончиками пальцев и спрятал, как драгоценность, в карман на груди.
— Спасибо,
