Кошмары из серы - Кел Карпентер
Если бы я носила их целую вечность, я бы все равно встала на колени и поблагодарила ее. Эти отметины на моей коже были такой маленькой платой за то, что она вернула мне. Я бы никогда этого не забыла.
Кап. Кап. Кап.
Мы ничего не сказали друг другу. Мы оба были погружены в свои мысли, когда Хела проводила нас в нашу комнату, пообещав вернуться утром. Мы должны были подготовиться, сказала она. Из-за Лилит, вот чего она не сказала. Даже со всей властью в мире, однажды мне надрали задницу. Я не могла позволить этому случиться снова. Третьего шанса у меня не будет.
И снова мой взгляд вернулся к моему телу. Такое голое по сравнению с тем, каким оно было раньше. Они превратили меня в произведение искусства, но Лилит обнажила мой холст.
Мне это не нравилось. Отсутствие меток заставляло меня чувствовать себя более обнаженной, чем когда-либо могло отсутствие одежды. Не так давно сама идея клейма — пугала меня. Связать себя с этими обязательствами. Это, конечно, больше не имело смысла.
Кап. Кап.
Я вздрогнула.
Ларан оттолкнулся от стены. Что-то в его взгляде изменилось, трансформировалось во времени, и не так уж сильно отличалось от
тьмы, которую я чувствовала, сгущающейся вокруг моего собственного сердца. Сегодня вечером там был огонь, который, я знала, поглотит меня, если я позволю ему. Интересно, видел ли он то же самое в моих глазах. Видел ли он те же тени, что танцевали.
Теплые руки легли мне на плечи, когда он откинул мои волосы в сторону. Его пальцы прошлись по тем самым рунам силы, которые спасли его и мою жизнь. Я задрожала.
Он не остановился.
Он проследил каждую линию, и когда их больше не осталось, продолжил. Его пальцы жадно ласкали мою кожу, прижимаясь к каждой царапине, ощущая каждый порез. Его ногти впились в мои бедра с внезапной яростью, и, несмотря на все это, его глаза горели темным огнем. Я была не единственной, кто потерял все сегодня вечером.
— Мне так жаль, — хрипло прошептал он. Я отказалась закрывать глаза и уклоняться от интимности, которую увидела.
— Это была не твоя вина, — сказала я в ответ таким же грубым голосом.
— Я не должен был соглашаться позволить Лоле забрать тебя на Землю, — внезапно сказал он, удивив меня. — Я не должен был выпускать тебя из поля зрения. Я должен был упорно бороться, сделать больше…
— Вы ничего не могли сделать, — тихо сказала я. — Грехи решили мою судьбу еще до того, как вы все родились. Они выбрали, что сказать вам. Они прятали от самого Дьявола. Ни ты, никто-либо другой ничего не смогли бы сделать, чтобы предотвратить то, что произошло сегодня вечером.
Кроме, возможно, меня. Возможно.
Мои мысли были только об этом, просто мысли, и все же они казались такими громкими в тесноте ванной. Взгляд Ларана становился все мрачнее.
— Ты снова это делаешь, — прошептал он. Я увидела, как мои собственные брови в зеркале сошлись вместе, совсем чуть-чуть. В замешательстве образовалась морщинка. — Ты проецируешь свои мысли.
Дыхание со свистом вырывалось у меня сквозь зубы. Это означало только одно.
Мое молчание было нарушено.
Что-то ожесточилось внутри меня, что отразилось в его глазах. Я не спрашивала, что это было, потому что знала. Он, наконец, услышал все то, во что никто из них не был посвящен. Маленькие грязные секреты, которые я хранила против собственной воли. Сделки, которые я заключала. Выбор, который я делала. Неизбежный порок сокрушительного поражения, который тяготил меня, и горький привкус потери, который разъедал мое сердце. Он слышал то, чего я не говорила, и я не сделала ни малейшего движения, чтобы скрыть это от него.
Раскрывшись, как страницы книги, я позволяю ему слушать и позволяю себе чувствовать.
У меня перехватило дыхание, когда он наклонился вперед и нежно поцеловал мое обнаженное плечо.
— Я слышу тебя, — прошептал голос его мыслей в моей голове. — Я слышу тебя и хочу, чтобы ты кое-что знала. — Его губы скользнули по моей коже, когда он провел ими по ключице и вверх по изгибу шеи. Его дыхание овевало раковину моего уха, пока он смотрел на меня в зеркало. Я положила руки на стойку перед собой, когда он сказал: — Я люблю тебя, Руби. Я люблю каждую сломанную частичку тебя. Я люблю уродливые части. Я люблю красивые. Я люблю твою силу, и больше всего, детка, я люблю твой огонь. — Его зубы прикусили мочку моего уха, вырывая у меня низкий вздох. Мои пальцы сжались, обхватив край раковины.
— Ты собираешься поджечь этот мир, Руби, и мы собираемся сгореть ради тебя. — Передняя часть его тела крепко прижалась к моей спине, когда одна из его рук потянулась вперед и раздвинула нежную плоть у меня между ног. Я не сводила с него глаз, когда он начал водить двумя пальцами по моему клитору. Низкий стон сорвался с его губ, и мои зрачки расширились. — Скажи мне, чего ты хочешь. — Его тихие слова проникли в мой разум, гораздо более интимные, чем что-либо прежде. Я снова прижалась бедрами к его эрекции, когда один из его пальцев скользнул в меня.
Все. Я хотела всего. Я не хотела быть оцепенелой или бесчувственной из-за того, что проиграла. Я хотела почувствовать все это и вспомнить, каково это — жить. Я хотела держаться за это, потому что, когда ты
умираешь в озере собственной крови и борешься за каждый вдох, это то, за что ты борешься.
Я хотела этого, потому что в следующий раз, когда я встречусь с ней лицом к лицу, это будет все или ничего.
Либо мы уходили все вместе, либо никто не уходил.
Его пальцы выскользнули из меня и скользнули вперед, чтобы надавить на комок нервов. Моя собственная влажность облегчала скольжение его пальцев, притягивая мое тело все крепче и крепче. Я стиснула зубы, выгибая спину. Я хотела его, и я хотела его сейчас. Ларан не тратил время на игры со мной. Между нами не было игр за власть. Не было сдержанности. Только чистая, необузданная страсть, когда он вошел в меня, и я застонала. Моя голова откинулась на его плечо, и Ларан замер.
— Посмотри на меня, — сказал он. — Я хочу видеть твои глаза. — Он отклонился назад, прежде чем снова врезаться в меня. Моя голова откинулась вперед,
