Четверо за спиной - Анна Михайлова
- Куда? – меня пытаются остановить четыре мужские руки.
- Так, по порядку. Первое – что происходит? Второе – где я? И третье – что вы все тут делаете?
Они переглядываются, как нашкодившие школьники. Молчание решил прервать Драгомир.
- Первое, Яра: тебя пытались отравить. У них это едва не получилось. Виновных ищем. Второе – ты у князя в палатах, тебя здесь спрятали, как в самом охраняемом месте. И третье – спасали мы тебя тут. Как и чем могли.
- Все четверо? Не покладая рук? – с сомнением я смотрю на Драгомира. Его губы тут же трогает легкая улыбка.
- Что поделать, кто-то выступал в качестве активного зрителя.
- Так ладно. Мне нужно одеться и всякое такое. А вы пока еды раздобудьте. Есть хочу зверски.
- А…
- А Мара мне поможет. Все на выход, - решительно выпроваживаю растерянных мужиков. Нехотя они уходят, с сомнением косясь на меня. Если бы не подгоняющая их травница, точно бы не ушли. Последним выходит воевода, оглаживая меня теплым взглядом. Отчего-то смущаюсь и подтягиваю повыше одеяло.
Как только за мужчинами закрывается дверь, вскакиваю с постели и закрываюсь в ванной. Кричу травнице, что мне одежда моя нужна. Когда выхожу, умытая и причесанная, на постели стопкой лежат мои вещи. Куда как лучше, чем неизвестно чья огромная рубаха.
- Мара, пока я переодеваюсь, рассказывай, что было-то? Правда, что ли меня отравили?
- Правда. И отрава лютая. Не выживают опосля нее. Наверняка хотели.
- А я как..?
- Волхв тебя спас. Но дорогой ценой.
- В смысле? – я удивленно поворачиваюсь к ней.
- Он тебя потерял, чтобы спасти.
- Это как? – накидываю рубашку и сажусь на кровать обуваться.
- Он с тобой кровью обменялся. У нас, высших, это означает, что признает он тебя своей сестрой. И его кровь тебя признала. Силу тебе отдал, а сердце потерял. Не быть вам вместе.
Я медленно распрямляюсь.
- А ты откуда знаешь?
- Что любит он тебя? Да много ли ума надо для такого? Глянуть достаточно, как смотрит. И не он один…
Чувствую, что у меня начинают предательски гореть скулы. И еще – больно в душе за волхва. Щемит, словно потеряла что-то ценное. Пока я раздумывала, кого из мужчин выбрать – судьба решила за меня. В очередной раз Драгомир меня спас. Но на этот раз слишком высока цена, словно по сердцу полоснули. Отплатить равноценным не смогу, но точно знаю: ради него я пойду на все.
Нацепив спокойное выражение лица, выхожу из горницы. Мужчины мнутся у накрытого стола. На ногах все трое, никто не присел. Настороженные, как звери перед прыжком, ждут, наверное, что я вдруг в обморок рухну. Или что там обычно нежные барышни делают?
- Ярушка, все хорошо? – Драгомир первым подходит ко мне и берет за руку, - голова не кружится? Может слабость?
- Нормально все, - я присаживаюсь за стол, - поем и на тренировку к моим мальчикам.
- Нет! – рявкают все трое.
- В смысле?
- Яра, ты два дня провалялась бездыханная. Не думали уже, что выживешь. После того яда не выживают. А ты скачешь, как сайгак, - отчитывает меня князь, присевший слева. Беригор сидит ровно напротив, молча поедая меня глазами.
- Разве это плохо? - недоумеваю я, с аппетитом уплетая пирог с мясом.
- Нет, но…
- Тогда, давайте пока я ем, мы предметно обсуждаем насущные вопросы. Идет? И кстати, а вы почему не едите?
Судя по растерянным лицам мужчин им это и в голову не пришло. Неужели и правда, волновались за меня? И мой медведь тоже? Муррр, как приятно!
Внимательно слушаю их рассказ о происшедшем. История с отравлением мне совсем не нравится. Не нравится не только возможностью смертельного исхода, но и тем, что не знаешь врага в лицо. А под подозрением оказываются все, кто мало-мальски вокруг меня крутится. Их немало. Отчего же это случилось на пиру, а не раньше? Не было возможности меня достать или не дошла точка кипения? Если первое – то еду мне всегда таскала Смешка и через ее руки яд мог попасть гораздо быстрее. Значит она не при делах, более того – могла помешать убийце. А на пиру, когда переполох, незаметно подойти ко мне было легче. К тому же у отравителя должен быть доступ на княжий двор и на пир. Абы кого стража не пропустит. Значит здесь есть друг, родственник, подельник. Как же мало информации!
Из спальни, где я провела эти дни, выходит травница, завязывая в узелок свои нехитрые пожитки. Смотрит на нашу компанию с чуть ироничной улыбкой.
- Пора мне, - говорит она, - ты, Ярушка, береги себя. И заезжай ко мне, не забывай старуху. Как время найдешь.
- Заеду. Обязательно. Спасибо тебе, Мара. За все.
- Будь осторожнее, девочка. Рядом беда ходит.
- Чем одарить тебя за помощь, травница? – спрашивает князь.
- Свидимся еще. Тогда и одаришь, княже, - отмахивается Мара.
Попрощавшись со старушкой, мужчины излагают результаты расследования. Говорят, в основном Драгомир и князь. Воевода, собранный и хмурый, чаще молчит, бросая изредка уточняющие реплики. Но я отчего-то все равно нервничаю в его присутствии. Хотя мы вроде сейчас и не враждуем. Другой вопрос – надолго ли? Зная его несносный характер, предположу, что счет на минуты идет. Вызверится один из нас – и начнем по новой.
Расследование толком ничего не дало. Нитка и ножницы. И труп. Знание того, что заказчик из женской половины помогает мало – там челядинок, мамушек-нянюшек – без счета. Единственное, что я сейчас могу сделать – это продолжать жить, как ни в чем не бывало. Тогда заказчик начнет нервничать и попробует повторить попытку. Есть надежда, что не повторит отравление, а попробует что-то еще.
Мужчинам мое предложение совершенно не нравится. Меня пытались убедить остаться на мужской половине, мол тут под надзором буду. Но я уперлась рогом. Хотя меня упрашивали, на меня рычали и даже взывали к благоразумию.
Во-первых, это будет сложно объяснить общественности – чего вдруг я место жительства сменила? Слухи пойдут в геометрической прогрессии, житья не будет. Так в открытую с князем начать «сожительствовать» даже для меня чересчур. А во-вторых, убийца может затаиться, причем надолго. У моих церберов придумать ничего более предметного не получается, рычат, глазами сверкают... На одни, пронизывающие, стараюсь не
