Горный цветок - Ольга Шах
Так, думаю, что стоит зайти с другого бока – Камилла как-то же оказалась так далеко от дома. Ранее я думала, что она просто собиралась бежать из дома, избегая ненавистного замужества… и поэтому бежала в сторону Лейсхенов? Не совсем логично, согласна… однако, маленькая трусиха решилась на такой шаг. И что её заставило? Я поёрзала на неудобном стуле, очень хотелось вытащить шпильки из волос и свернуться в клубочек в кресле Маркаса… Любовь! Вот что её заставило! Любовь! Бедная девчонка боялась даже мышиного писка, но не побоялась удрать из дома. Эта мысль была столь революционной, что я даже немного привстала со своего места.
Но, если говорить с точки зрения… то есть, она в момент смерти была невинной девушкой, в этом я могла лично убедиться. Отсюда вывод – любовь была исключительно платонической. Телефонов и социальных сетей тут не водится, значит, должны быть любовные записки. И я в жизни не поверю, чтобы Камилла их могла уничтожить. Скорее, прятала где-то, чтобы потом перечитывать. И это самое «где-то» - не её комнаты. В момент ремонта перетряхивали и вытаскивали абсолютно всё. Наверняка бы нашли, да и кормилица могла обнаружить ненароком. Если Камилла и прятала какие-то записки, то только там, где никого не бывает и нет шанса, что они будут обнаружены.
- Ты куда-то собралась, дорогуша? – проворчал брат.
- Ага! В библиотеку!
Но моим планам не суждено было сбыться – появился супруг, взирающий на мир с достоинством Александра Македонского во время триумфального въезда в Вавилон.
- У наших дорогих гостей денег больше не осталось, так что я могу быть свободен, - заявил он, сияя новым пятирублёвиком. – Думаю, что мы можем покинуть зал, официальная часть уже закончена.
Вот это «жилка»! Я даже ни на грамм не сомневалась в его предпринимательском таланте.
- Дорогая, ты снова ничего не ела? – вдруг озаботился он, бросив взгляд на стол.
Я равнодушно пожала плечами – ну не могла же я ему сказать, что к этой еде мне, судя по всему, никогда не привыкнуть – даже от одного вида мутило, не то, что от запаха! Маркас тут же решил, что мне стоит пойти отдохнуть, потому что я выгляжу неважно. И, невзирая на мои увещевания о том, что я выгляжу точно так же, как и обычно, и на уверения брата, что я абсолютно здорова и меня можно использовать вместо вола на крестьянских наделах, распрощался с гостями и отвёл в наши комнаты.
Хотя, если быть совсем откровенной, я действительно, часто уставала – по ползая по горам, то суетясь и приглядывая за тем, как двигается ремонт дома. Но впервые у меня появился человек, который заботится обо мне, пододвигает моё кресло ближе к огню, да и вообще… так, думаю, что пора сбрасывать с себя эту приятную расслабленность. Я решила, как только супруг заснёт, сразу же отправиться в библиотеку на поиски записок, писем, да хоть засушенных роз, чего угодно, что могло бы быть мною идентифицировано как любовная записка. Что-то мне подсказывало, что я слишком долго сижу в тёплом коконе заботы и комфорта и совершенно напрасно засовываю голову в песок, как страус, избегая проблем.
Маркас попросил Ранни принести нам в покои хлеба и холодного мяса с кухни, раз уж так вышло, что мы оба остались голодными – у меня не было большого аппетита, а Маркас вовсю занимался тем, что договаривался о поставках строительных материалов и квалифицированных работников для всех желающих.
Отпустив кормилицу, супруг решил поухаживать за мной, как за маленькой, сооружая гигантские бутерброды и наливая ягодного взвару. Он то и дело со значением посматривал на меня. Очевидно, стал что-то подозревать, думая, что я многое скрываю от него. Конечно же, в своё время я обязательно донесу до его сведения, в части касающейся, понятно… но пока мне сказать было нечего, вот я и сидела, медленно пережёвывая, погружённая в свои мысли, изредка что-то мычала, намекая тем самым, что я внимательно его слушаю. И почти с облегчением услышала от Маркаса:
- Милая, мне кажется, ты действительно, очень устала. Думаю, что тебе лучше прилечь и отдохнуть… ремонт дома закончен, да и и все твои строительные работы, слава Великому, до весны заморожены, а это значит, что ты можешь больше отдыхать или же заниматься чем-то, более подходящим для леди Хейвуд. Нет, я всегда поддержу все твои начинания и даже смогу извлечь определённую выгоду, но всё же…
Я хихикнула, забираясь под одеяло и пробормотала:
- Более подходящим делом, говоришь? Звучит на редкость тоскливо, согласен? Возможно, потом, когда мне будет уже за семьдесят, я непременно воспользуюсь твоим предложением и даже освою несколько техник вышивки... или буду рисовать картины... – я немного поёрзала, вспоминая, чем их рисуют, гуашью, что ли… но супруг не оценил моего юмора и взирал на меня, словно я ему в душу плюнула. - И не нужно смотреть на меня с укоряющим видом пожилой девы, которую ущипнул за попу конюх. Хорошо, хорошо, можешь сообщить мне, чем предпочитает заниматься твоя матушка? Глядишь, у меня ещё есть шанс стать приличной столичной женщиной?
- Не знаю, что тебе сказать, Камилла, - невесело усмехнулся Маркас. – Никогда не разговаривал с леди Эмилией так долго, чтобы выспросить о её хобби. Но, полагаю, что они находятся где-то в плоскости сплетен, мелких козней своим заклятым подругам и способности восхищаться проделками своей маленькой собачки.
Я села на кровати и уставилась в спину мужа. Нет, он никогда мне не говорил о матери… хотя я никогда и не спрашивала, если уж быть честной… неужели, леди никогда не интересовалась судьбой своих детей? Маркас дёрнулся, словно услышав мой вопрос, и спокойно сказал:
- Нет, никогда не интересовалась. Мы с Тони всегда жили с отцом, а мать предпочитала быть при дворе, у неё есть комнаты в королевском дворце. Отец же появлялся там только тогда, когда это было необходимо по протоколу, и его всегда тяготила эта обязанность. Так что леди Эмилию сложно назвать образцовой матерью… помню, как в детстве обижался на неё за это, но Тони всегда говорил, что я слишком строг к ней и что нужно просто дать ей шанс проявить себя, показать, какая она на самом деле… возможно, что это и так… а сейчас спи, ты на самом деле выглядишь утомлённой.
Я послушно закрыла глаза и расслабилась,
