Отвергнутая - Джеймин Ив

Мое тело горело от напряжения, и я прижалась к нему еще крепче. Я прекрасно слышала все, что он сказал — его властное, собственническое заявление. Но в этот момент мне было плевать.

— Чего ты от меня хочешь? — выдохнула я. — Если ты считаешь, что имеешь на меня право, то что, черт возьми, собираешься с этим делать?

Было ли безумием бросать ему вызов? Ага. Собиралась ли я сделать это все равно?

Определенно.

— Я разберусь, что ты такое, — прорычал он. — А потом… скажем так, твоя полезность для меня закончится.

Оу. Ну ладно. Отлично.

Позади нас раздался рев абервока — не такой, как обычно. В нем было что-то… печальное.

У меня возникло ощущение, что он грустит из-за того, что я ушла. Все еще прикованный к стене, он не мог дотянуться до меня.

Взгляд Тени метнулся мне за спину, к ревущему существу.

— Я выясню все о тебе, — предупредил он. — И когда это случится, любая угроза, которую ты представляешь для меня или Царства Теней, будет устранена.

Бла-бла-бла.

— Да, я поняла. Ты хочешь меня убить. Тебя бесит, что пока не можешь. Ты только об этом и мечтаешь. Прямо-таки увлекательный танец.

Он отпустил меня, но я уже предвидела этот шаг и уверенно приземлилась на ноги.

На этот раз, когда я обошла его, он не стал меня останавливать.

Добравшись до двери, я на секунду обернулась.

— Не трогай абервока. Уверена, он понятия не имеет, в чем тут дело.

— Уйди.

Ну, ладно.

К счастью, похоже, у Тени не было способа убить этих существ — иначе он бы сделал это сразу.

Бросив последний тревожный взгляд назад, я шагнула к двери… но почему-то не смогла заставить себя уйти.

Тень не обернулся, но, казалось, знал, что я все еще здесь.

— Я не трону это существо, — процедил он сквозь зубы, явно не горя желанием меня успокаивать. — А вот тебе того же обещать не могу, после твоего неповиновения.

Показав язык ему в спину, я решила, что это лучшее, на что можно рассчитывать. Оставалось лишь надеяться, что чести в нем больше, чем говорили легенды. Честно говоря, характер у него был вспыльчивый — да и хладнокровное убийство Виктора, который, впрочем, полностью этого заслуживал, — тоже о многом говорило. Но в целом он не казался безумцем. Скорее уж, каждое его действие было выверенным и стратегически продуманным.

Сегодня я впервые увидела, как он действительно теряет самообладание. Я зашла слишком далеко — в этом, похоже, и заключался мой единственный настоящий талант.

— Я проверю абервока! — крикнула я, выбегая за дверь и с силой захлопывая ее за собой. После темной комнаты коридор казался ослепительно ярким — у меня закружилась голова, а перед глазами заплясали пятна.

И меня охватила паника. Чистая, всепоглощающая паника. Разговор с Тенью ненадолго отвлек меня, но теперь я снова вспомнила, что только что мирно дремала рядом с абервоком — одним из самых пугающих созданий Царства Теней.

Зачем я заводила дружбу с таким существом?

В голове мелькали всевозможные объяснения, одно невероятнее другого. Но, если честно, разве сейчас хоть что-то можно было назвать невозможным?

30

Тень избегал меня несколько дней, и впервые это меня по-настоящему беспокоило.

Я оказалась с кучей вопросов и без единого ответа, и после множества бессонных ночей была готова на все, лишь бы снова увидеть его вечно хмурое лицо.

В конце концов, он был богом, прожившим века и обладавшим невероятными знаниями.

Он должен был знать что-то полезное, а мне отчаянно нужны были ответы.

— Вижу, все еще подметаешь, — сказала Ангел, вырывая меня из мрачных мыслей. В какой-то момент ее прозвище Ангельское Личико сократилось до Ангел, и теперь я не могла думать о ней иначе.

Я улыбнулась ей, чувствуя, как настроение немного поднимается при виде нее на привычном месте для обеда.

— Ты сейчас серьезно шутишь со мной? Ад замерз?

Она склонила голову.

— Вот так люди представляют себе Ад? Мир огня и мучений?

Я кивнула — да, в основном это сплошная сера и пламя. Вечные мучения. Бла-бла-бла.

Она задумалась, нахмурив брови:

— Неужели это худший загробный мир, который могли вообразить ваши умы? Лично я бы предпочла гореть день за днем, чем переживать некоторые другие вещи. Это всего лишь физическая боль…

Пурпур ее глаз стал глубже, закручиваясь в магмовый водоворот, и почему-то мне показалось, что цвет вот-вот прольется из ее радужек и стечет по щекам.

— Ты пережила ад похуже, чем горение, не так ли? — спросила я.

Она не ответила, сжимая в руках привычный кусок хлеба и вымачивая его в супе, которого так и не попробует. На мгновение я запаниковала, боясь, что перешла черту и разрушила ту хрупкую основу дружбы, которую успела построить.

— Да, — сказала она, и мысль о ее страданиях болезненно отозвалась во мне. — И я бы выбрала огонь в любой день, чем вечность, в которой каждый раз, закрывая глаза, вижу их смерти.

В ее голосе звучала печаль, проникающая в самую глубину души, вплетенная в ее сущность — превращая ее в женщину, которая уже никогда не станет целой. У меня сжалось сердце, и я почувствовала необходимость предложить ей хоть какое-то утешение.

— Если бы я только могла остановить твои мучения, — сказала я, протягивая руку и кладя на ее ладонь, — я бы сделала это. Даже ценой себя. И надеюсь, однажды твои мучения утихнут, и ты найдешь хотя бы подобие покоя.

У меня были свои демоны, и, возможно, именно поэтому мы стали друзьями. Демоны Ангел неплохо ладили с моими, и хотя я понимала, что не пережила таких потерь, как она, я все же знала, что это такое. И я поддержу ее всеми возможными способами.

В конце концов, женщина с преданной подругой рядом могла буквально разрушить или спасти миры.

Ангел сжала мою руку, а затем отпустила, и ее энергия словно стала чуть легче, когда она вновь принялась перебирать еду. Усмехнувшись, я тоже вернулась к своей тарелке, и мы сидели в уютной тишине.

Когда она, наконец, поднялась, чтобы уйти, я прочистила горло.

— Что же нужно сделать, чтобы узнать твое имя? Я имею в виду, для меня ты теперь «Ангел», но мне все же хотелось бы узнать настоящую тебя.

Повернув голову, она взглянула на меня, и в ее глазах плясала искра озорства, их цвет стал гораздо светлее, чем прежде.

— Я больше не пользуюсь своим именем. Для меня оно мертво и похоронено, как и