Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм
Темные небеса нависли над руинами дворца, который мы теперь называли домом. Кружащиеся серебристые тени протянулись по воздуху, когда огонь прожег путь по всей Стране Фейри. Смерть — там было так много смертей. Фейри и другие волшебные существа лежали окровавленные и неподвижные на земле, какая-то семья, друзья семьи, другие гости дворца — все люди, которых Райкен когда-то знал и любил.
Слева от меня раздался тихий сдавленный всхлип, и я резко повернула голову в сторону звука.
Прямо передо мной лежал Райкен, совсем мальчишка, склонившийся над бледным и изломанным телом своего брата. Над глазом Райкена набухал синяк, как будто кто-то недавно нанес удар. Серебристые тени и пламя извивались на его теле, а по лицу текли слезы. Когда он заговорил, в голосе слышались рыдания.
— Прости. Мне так жаль. Ты зашел слишком далеко.
В этот день брат Райкена слишком сильно над ним издевался.
— Райкен, — раздался строгий голос. У меня отвисла челюсть, когда мужчина, в котором Райкен узнал своего отца, бросился к нему. — Что ты наделал?
Верховный король Страны Фейри пронесся мимо визжащих фейри, окружавших его, и ударил его по затылку. Когда он упал на пол, его отец баюкал брата, ярость сотрясала его тело.
— Бесполезно. Я говорил твоей матери оставить тебя в том другом мире, которому ты принадлежишь. В этом мире нет места для кого-то вроде тебя.
Боль и разбитое сердце пронзили грудь Райкена, как в прошлом, так и в настоящем.
Его заставили поверить, что отец любит его.
Любящие руки обхватили детское личико Райкена, тепло материнских объятий.
— Не говори с ним так, Олдрик. Это его магия — Каспиан запустил ее. Райкен ничего не может поделать с тем типом магии, с которым он родился.
Король Олдрик баюкал своего чистокровного сына, вздох облегчения сорвался с его губ, когда грудь сына поднялась. Его руки погладили тело сына, тихий выдох прозвучал, когда Каспиан снова открыл глаза. Веки короля затрепетали, на его лице появилось более мягкое выражение, когда он посмотрел на женщину и Райкена.
— Аделина, возьми его под контроль, пока не стало слишком поздно, пока он не уничтожил Страну Фейри. В противном случае нам придется вернуть его в мир, из которого он пришел.
Король поднял своего второго сына и встал, его полные печали глаза остановились на крошечной фигурке Райкена.
— Я люблю тебя, сынок, но Страну Фейри я люблю больше. Это не должно повториться.
Затем он умчался прочь, оставив Райкена рыдать на плече у матери.
— Он любит тебя, милый. Он любит тебя, — она покачивала его взад-вперед. — Не волнуйся, мамочка заберет все это — магию, боль, воспоминания. Тебе больше никогда не придется беспокоиться об этом. Просто знай, что твой долг — защищать Страну Фейри, и иногда — большую часть часа — это требует жертв.
Он вложил свою крошечную ручку в ее руку, и она повела их к следующему пункту назначения.
Оракул.
Она и его мать связали его магию, наложили на него защитное заклинание, надеясь и молясь, чтобы избежать катастрофы в будущем.
Я открыла глаза, насмотревшись вдоволь.
Была причина, по которой Райкен так много раз ставил Фейри выше меня. Это укоренилось в его теле, разуме и душе, потому что когда-то давно он почти уничтожил их.
— О, Райкен, — прошептала я.
Хватка Райкена ослабла, и его глаза встретились с моими, искра в них погасла.
— Ты в порядке? — спросила я. — У тебя так много воспоминаний, запертых за этой стеной, и каждое из них неприятно.
Хотя я и не видела его воспоминаний, я выставила их в общем, и этого было более чем достаточно, чтобы сказать мне, что его детство было далеко не таким идиллическим, как казалось.
Райкен глубоко вздохнул.
— Я ничего из этого не помнил… — он замолчал, закрыв глаза и оттолкнувшись от меня. Он подвинулся к краю кровати, как будто мог невольно причинить мне вред. — Все, что я когда-либо знал, было ложью, чтобы успокоить меня. Мой дядя, моя тетя, мои двоюродные братья… они все погибли в ту ночь из-за меня. И мой отец, — усмехнулся он. — Я думал, мы были близки.
Его глаза встретились с моими.
— Как ты можешь любить меня, когда я даже сам себе не нравлюсь? Как ты можешь любить меня, когда даже моя собственная семья относится ко мне настороженно?
Я подалась вперед и крепко сжала его руку.
— Ты был всего лишь ребенком. Ни в чем из этого не было твоей вины. Это была магия. Она завладела тобой, точно также как, Мал… — я немедленно закрыла рот, видя лицемерие того, что я считала Малахию злом, за тоже самое.
В том, что Малахия сделал в детстве, не было его вины, точно так же, как в этом не было вины Райкена. Единственная разница между ними заключалась в том, что я не встречала Райкена в том возрасте, я не научилась бояться его так же, как я боялась Малахию. Семья Райкена, однако, пережила то же самое, что и я.
Я была такой же плохой, как и они, по-своему.
Райкен быстро сообразил.
— Ты осуждала его. Ты боялась его. Почему бы тебе не испытывать того же ко мне?
— Я… я просто… — мой рот открывался и закрывался, пока я пыталась собраться с мыслями. — Я тоже была всего лишь ребенком, и Малахия, он всегда казался таким умным, не по годам. Если бы мы остались вместе, возможно, я научилась бы прощать его.
Он понимающе посмотрел в мою сторону.
— Ты действительно простила его, на какое-то время. Пока ты была в Ином Мире. Я видел это. Я все это видел.
Когда я не ответила, Райкен опустил взгляд в пол.
— На короткий промежуток времени тебе было не все равно, но именно мысль обо мне помешала тебе слишком усердно обдумывать эту идею. Ты чувствуешь себя виноватой за заботу, но если бы я был на твоем месте, то, возможно, задался бы тем же вопросом. У вас двоих общая история, которая подразумевает создание уз, в то время как у нас с тобой ничего подобного нет.
Плечи Райкена опустились.
— Может быть, вам всегда было суждено быть вдвоем, как он и утверждал.
Я не могла отрицать ничего про Малахию, но любовь, которую я испытывала к Райкену, была экспоненциальной. Увидев его темные стороны, даже хаос и жестокость, я влюбилась сильнее, чем когда-либо прежде, в то время как то же самое, что я увидела в Малахии, только предостерегло меня.
— Я вижу тебя всего, Райкен, и в
