Система: Искупление - Сия Тони
– И чего же я не понимаю?
– Любить – значит переживать чужие страдания как свои собственные.
– Да ты поэт. Только вот в поступках во имя любви не будет смысла, если они продиктованы лишь эгоизмом. Ну станешь ты сейчас ее героем, и что? А дальше?
Аурелион медленно отстранился, словно прикосновение Райана жгло его кожу. Его лицо на мгновение исказила гримаса раздражения и безысходности. Он на шаг отступил, избегая взгляда младшего брата. Экраны над нами передавали каждое движение Ати, накаляя нервы до предела.
Райан смотрел на брата с сожалением и больше не спорил.
Что, если Аурелион прав и план не сработает?
Что, если все это только усугубит ситуацию?
Нет, об этом нужно было думать раньше.
Я на его месте поступил бы так же, хоть и неблагодарное это дело – влезать в чужие отношения.
– Особенно когда об этом никто не просит, – произнес я едва слышно, разговаривая сам с собой.
Аурелион резко повернулся ко мне, и в его глазах вспыхнуло что-то между гневом и отчаянием. Казалось, он чего-то от меня ждал… Разрешения идти? Или осуждения его желания сдаться?
С каких пор его интересовало мое мнение?
Смотреть на Аурелиона стало невыносимо. Его осунувшиеся плечи и потухший взгляд словно отражали мою собственную слабость. Он стоял, будто лишившись всех сил, сломленный и вымотанный.
Но вообще почему я здесь?
Мне тоже ненавистна наша договоренность, но я должен был довести это до конца.
– Я понимаю твое желание быть в ее глазах героем, но ты сам все прекрасно понимаешь.
Услышав мои слова, Аурелион закрыл глаза, словно пытаясь обуздать волны эмоций, накрывавшие его с головой.
Атанасия
– Отлично, – послышалось откуда-то издалека. – Аккуратнее…
Мои глаза широко распахнулись, стоило мне прийти в себя. В следующую секунду я напрочь забыла про сон, изо всех сил извиваясь в руках незнакомца. Из-за некоего подобия кляпа я не могла закрыть рот. Перед мужчиной, который куда-то нес меня, шел Райан.
– Альби, не сходи с ума, – с наигранным дружелюбием сказал он. – Веди себя прилично.
Промычав что-то яростное в ответ, так и не сумев выговорить клубящиеся в мыслях проклятья, я поняла, что начинаю задыхаться. Из-за нервного напряжения последних двух ночей тело понемногу давало сбой. Мышцы болели, голова раскалывалась, а грудь жгло огнем протеста.
– Прошу тебя, хватит, – снова сказал Райан. – Все будет хорошо. – Он оглянулся на меня через плечо.
Но, если бы это было правдой, ему не пришлось бы меня похищать и связывать. Верно?
Да и меня искренне удивляло, насколько быстро Лиону когда-то удалось найти беглянку – в тот день, когда я была у него на работе, и как долго теперь он не мог найти меня. Все выглядело так, будто он либо меня не искал, либо кто-то намеренно прилагал усилия, чтобы скрыть мое местоположение. К сожалению, я не знала, как работала та технология, поэтому надеялась на последнее.
Я продолжала мычать, тщетно пытаясь сказать Райану, что Лион его никогда не простит за то, что он сейчас делал. С одной стороны, я понимала его стремление защитить единственного близкого человека, но с другой – искренне недоумевала из-за выбранного им способа. Если Лион снова и снова предпочитал меня безопасному и спокойному одиночеству, то наверняка понимал, что делает и какую ответственность на себя берет. Тогда почему его собственный брат вел себя так, будто считал старшего недееспособным?
Пока меня несли к автогену, я все время оглядывалась в поисках Лира. Казалось, я должна была приготовиться к удару, когда он со всей силы влетит в того, кто так небрежно нес меня… связанную, напуганную, измученную.
Меня одолевала обида.
Я ненавидела свою беспомощность. Она раздражала и унижала меня.
Взявшись за крепления, которые сковывали мое тело, мужчина бросил меня на кровать автогена. Все еще не оставляя попыток высвободиться, я гадала, на что в этот момент походила больше – на бьющуюся рыбу на льду или котенка в мусорном мешке.
– Ты хочешь увидеть Лиона? – вдруг спросил Райан, забравшись в автоген вслед за грозным незнакомцем. – Значит, веди себя тише. На тебя больно смотреть.
Я затихла. Но успокоили меня вовсе не его слова, а чувство полной безысходности. Капсула плавно тронулась с места, бежать было некуда. Даже если я освобожусь и смогу отсюда выбраться, что делать дальше? Землянам нет места среди верумианцев. У меня не было шанса затаиться, избежать преследования. Не было возможности обхитрить тех, кто владел Системой…
– Налево? – спросил мужчина, в руках которого находилась моя судьба.
Куда бы ни указал Райан, шагая по незнакомым коридорам, я смирилась с тем, что за мной уже никто не придет. Причина не имела значения, теперь это оставалось только принять…
– Положи ее туда, – сказал Райан, когда мы зашли в очередную комнату, похожую на райский уголок.
Я осмотрелась, чтобы убедиться в том, что мне ничего не угрожало. Меня уложили на кушетку и сразу же зафиксировали шею, руки и ноги.
– Можешь идти, – сказал Райан мужчине.
– Я горжусь тобой, сын, – услышала я знакомый голос.
Исиэль. Расплывшийся в улыбке советник мельком оглядел меня, а после активировал голограммы.
– Дитя, чтобы ты не страдала, мы изымем твои воспоминания о Веруме и вернем домой. С тобой все будет хорошо.
Вот, оказывается, о каком приборе говорила андроид в доме Шерара! Мемориальный эффейсер![4] Не в силах что-либо сказать, я лишь закрыла глаза, смирившись со своей участью.
– Ей ведь не будет больно? – взволнованно спросил Райан, чья забота была нужна мне меньше всего.
– Конечно нет, – сосредоточенно ответил Исиэль. – Какие красивые эмоции, дитя… – Он разглядывал экраны перед собой.
– Вот видишь, Альби. Вернешься домой как ни в чем не бывало. Даже погрустить будет не о чем, – удивил меня Райан странными подбадриваниями.
По его взволнованному голосу было понятно, что он лишь выслуживался перед отцом, отыскав способ привлечь его внимание. Дело было не во мне и даже, кажется, не в Лионе. Эгоистичный младший брат наконец нашел повод, по которому отец мог бы им гордиться.
Все это время я думала о нем лучше, чем стоило.
Если бы сейчас я могла улыбнуться, то точно сделала бы это.
Иногда люди делают вид, что ты плохой человек, чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что они с тобой сделали. Так было и со мной. Разглядев во мне главную проблему их семьи, отец и сын, взявшись за руки, старательно трудились над тем, чтобы избавить
