Сласти, страсти и тайны королевского двора - Тиро Томое

Белая тень мелькнувшая в кустах. Это была крыса Малена, давно положившая глаз на Вита. О, вот о чём они говорили в тот день, когда я уходила домой. Вит просил её помочь, хотел признаться мне, а она всё сделала по своему. Понятно, почему Вит так странно отреагировал, когда мы пересеклись возле заднего входа таверны. Малена успела донести. А я всё голову ломала, почему её на обеде не было! И теперь ясно, откуда взялись следы на земле под забором моего дома – это Вит. Он, видимо, следил за мной и всё видел в тот вечер. Хотя, скорее всего не всё. Только то, как я притащила полуживого Эрэна и то Вит всё интерпретировал по-своему.

— Ты следил за мной? – нахмурилась я, — зачем?

— Защитить хотел. Сейчас много сброда в город поналезло, — глухо сказал Вит, опуская голову, — и поговорить наедине. Объясниться. Но… ты знаешь, что весь город говорит, что мы прекрасная пара? Все ждут, когда мы объявим о свадьбе.

Твина… вот от чего она так восторженно отреагировала на мои слова, что я тороплюсь к Виту. Ну, если даже до неё дошли разговоры, то тогда точно – гудит весь город. Где были мои глаза? Ведь всё это – духи́, встречи меня возле таверны и провожание до Медового дома, редкие цветы и молчаливые одобрительные кивки моему внешнему виду, попытки оказаться рядом, если мы собирались компанией. Господи, да где были мои глаза?! Вит минимум полгода уже охаживает меня, причём так явно, что это стало понятно всем в городе. Всем, только не мне.

— Вит, я не знала, что нравлюсь тебе, — в горле внезапно встал ком, — я клянусь, что между нами с Эрэном ничего не было.

— Эрэн. Так его зовут, — потемневшие глаза Вита смотрели на меня с яростью, — красивое имя. Как раз для столичного мажора, который приехал, чтобы загулять с провинциальной девчонкой.

— Может, хватит уже? – тут я разозлилась не на шутку, — ты за кого меня держишь? Ты вообще слышишь, что я говорю?

Громыхнуло. Яркая вспышка молнии осветила лицо Вита, исказив знакомые черты лица. Он скривился в ехидной улыбке.

— Зачем слушать шлюху?

Звон оплеухи перерыл грохот грома. Ладонь загорелась болью, пальцы онемели. С неба хлынул ледяной дождь.

— Пошёл к чёрту, скотина! Твоей любви грош цена, если ты смеешь так думать обо мне. – жёстко отчеканила я, — чтобы я тебя больше не видела. Не смей даже появляться рядом.

Я развернулась на каблуках и молча вышла из переулка. Капли текли по лицу, попадали на губы. Невозможно было понять – дождь это или горькие слёзы потери. Нет у меня больше лучшего друга.

Глава 40

Глава 40

— Эй, Летта! Ты что творишь?!

Громкий, даже слишком громкий крик Кьяры заставил меня вздрогнуть. Следом последовал тычок, оттолкнувший меня от плиты.

—Ай! Ты же чуть всё не испортила! – сердито зашипела Кьяра, выхватывая из моей руки большой венчик для взбивания, — это же заварной белковый крем, думать надо!

Я растерянно смотрела, как подруга спасает крем и покаянно кивала невпопад.

Сегодня, после бессонной ночи, всё валилось из рук. Утром я спалила оладья, которые готовила к завтраку. Если бы не папаша, то сковородки бы лишилась. Потом всё никак не могла попасть рукой в рукав кофты – всё путалась и путалась, пока папаша снова не пришёл на помощь. Он, как в детстве, забрал кофту, расправил, а потом с улыбкой натянул её на меня и пуговицы застегнул до самого горла.

— Детка, ты переутомилась, — ласково погладил он меня по голове, — может, отдохнёшь?

И эта ласковая забота, тёплая улыбка вдруг заставила меня крепко вцепиться в папашу и надрывно, с больным удовольствием зарыдать. Сказать, что папаша удивился, было нельзя. Исайя пребывал в шоке. Я, взрослая тётка, запертая в теле ребёнка, плакала только в глубоком младенчестве и то, пока Богиня ко мне не явилась. Редко-редко могла скатиться одинокая слезинка от падения или лютой несправедливости.

А тут! Разверзлись хляби небесные, хлынули потоки и случился потоп, который затопил солёной водой рубаху папаши.

Я что-то бессвязно бормотала, жалуясь на несправедливый мир, а Исайя гладил меня по спине и всё время повторял:

— Ну-ну, детка! Перемелется – мука́ будет.

И эти простые слова скоро успокоили мою истерику. Мы посидели ещё немного, молча, просто держась за руки. С папашей даже молчать было уютно. Становилось чуть легче от этой молчаливой поддержки, так что вскоре я умылась и убрела в Медовый дом, горестно шмыгая носом.

Рассказать подробности я так и не решилась, потому что пришлось бы слишком многое объяснять. Не хотелось впутывать Исайю во всю эту историю с Эрэном, подменными фруктами и Йозефом Ботом.

В Медовом доме работы было как всегда по уши. Мне казалось, что я вполне себе держусь и виду не подаю, что у меня что-то случилось, пока Кьяра не кинулась спасать крем.

Фу-ты, ну-ты, расклеилась чего-то, Марь Васильевна!

— Ты чего такая сегодня? – Кьяра одной рукой интенсивно помешивала почти готовый крем, а второй заправляла выбившиеся волосы под косынку. – Не выспалась?

Я воровато оглянулась, проверяя, всё ли мы ещё одни или кто-то пришёл неслышно. Шмыгнула носом и жалобно заговорила.

— Меня Вит поцеловал.

Кьяра от удивления чуть венчик не упустила в чашу с кремом. Охнула, успев перехватить его за секунду до исчезновения, и яростно закрутила им, оглядываясь на меня через плечо.

— Ой, наконец-то! уф! Я думала до тебя никогда не дойдёт. Он же павлином вокруг тебя ходит уже сколько? Всех девчонок отваживает, а сам за тобой по пятам … так и топчется! А смелости никак не наберётся, — Кьяра хохотнула, — хотя вот. Набрался. Я так рада, так рада! Вы такая пара замечательная! Прямо шерочка с машерочкой! Вот только как Вит тут без тебя будет, а Летта? Ты ведь после отбора на два года куда-нибудь отправишься. Ой, да чего это я? Всенепременно в столицу! Куда ещё?! Ну, ничего. Как-нибудь потерпит. Зато потом ты вернёшься и тут свадьба… Летт, ты чего?

С каждым словом подруги я всхлипывала всё сильней и сильней, пока всхлипы снова не превратились в потоки слёз. В столицу! Никто не знал о нашем договоре с Нуной.