Птицелов Его Темнейшества - Мира-Мария Куприянова
— Остатки от растерзанного трупа журналиста, — в тон ему продолжал высший- Вы соображаете вообще, на кого поперли?
— Так… У нас свобода слова. Разработка Ада в действии! И редакция понимает, — жалко вздохнул парень- И заранее приносит извинения за причиненные неудобства. А также скорбит о безвременно ушедшем талантливом журналисте. Но журналистов у редакции много. А сенсаций нет…
— Понятно, — медленно кивнул Сатана и, с тяжким вздохом, обернулся ко мне- Ну что, Маргаритка, что скажешь?
— А что я могу сказать? — хлопнула ресничками я- Я вообще здесь жертва.
— Это да, — согласился Дьявол- И эту проблему нужно решить как-то. И знаешь что я тут подумал? Ничто не обеспечит тебе такую безопасность, как публичность!
— Что?! — ахнула я- Я против. У меня и времени на это нет. И…
— О, время само организуется, — отмахнулся высший- Эй, ты. Как тебя, кстати?
— Сармагот, Ваше Темнейшество.
— Сынок Нисрота?
— Племянник, — подобострастно кивнул парень.
— Устроит. В общем, с этого момента будешь личным корреспондентом Атессы Ат-Андрас. Ясно?
— Но мне не надо! — постаралась пискнуть я- Да и я не знаю, чем его занять.
— Не упирайся, Лютик. Лучше подумай, что кокнуть кого-то, кто постоянно на виду куда сложнее, чем интроверта. Надеюсь… А он… Он сам себя займет. Заодно будет мне оперативно докладывать, если около тебя снова появится что-то странное и, возможно, шипучее. Ясно?
— Так точно, Ваше Темнейшество! — сразу браво щелкнул каблуками журналюга.
— Марго?
— Нафиг, — демонстративно сложила я лапки на груди- Я не собираюсь жить на камеру.
Но кто меня спрашивал!
С этого момента в моей жизни стало излишне многолюдно.
Мало было вездесущей Сартаны, умудряющейся заявляться в самые неудобные моменты. Мало мне было, видимо, и регулярно теперь наносившего мне визиты и утаскивающего меня на всевозможные свидания дьявола. Так еще и этот журналист…
Сколько раз я вываливалась из портального зеркала прямо в импровизированные душные кусты, по недоразумению считающие себя гигантскими букетами? Спотыкалась о коробки с подарками. Так еще и все это под бдительным оком фотоаппарата! Щелк-щелк… и мое перекошенное, надо полагать от радости лицо красуется на первой странице. «Ах, Его Темнейшество такой романтик! Его Атесса встречает утро в цветах!».
Щелк… и общество затаскивает до дыр "рилс", с моим многоэтажным матом и мельканием попы в камеру, во время моего фееричного падения. Зато редакция Адского Вестника рада: «Ах, он подарил ей сразу всю весеннюю коллекцию ювелирного дома «Д-Ад-Астарот»! Кстати, после этого господин Астарот заявил, что возможно можно будет обойтись и без открытого суда над Его Темнейшеством…»
Я боялась выйти из собственного душа, потому что пару раз уже натыкалась в родной ванной на засевшего там папарацци. Тщательно проверяла содержимое платяного шкафа, прежде чем сунуть туда голову (да, опыт учит). И вот, когда я не смогла однажды накрасить утром правый дергающийся глаз, Дьявол снова предложил мне помощь:
— Подумай, Марго. Время стремительно тает! Я могу помочь тебе… дать совет. Трудно сосредоточиться на основных обязанностях при таком бедламе вокруг, не правда ли? Одно твое слово…
Глава 17
Итак, именно в таком жутком состоянии постоянного и непрекращающегося ужаса я пребывала уже почти неделю. А время, отведенное Дьяволом на исполнение контракта и правда стремительно таяло. Даже с барского плеча Сатаны и под влиянием шантажа Сартаны подаренная дополнительная неделя погоду не делала. Что мне было с нее, если все свободное время отнимали встречи с демонессой, прятки с настырным журнальной и… свидания с Темнейшеством.
Ох… вот стоило вспомнить о последнем пункте и в животе хочешь-не хочешь начинали кружить и верещать мрачные красные бабочки. Почему мрачные? потому что мы в Аду, все-таки. А почему красные? Угадайте сами. У Дьявола какие-то нездоровая отношения с этим цветом, не иначе.
По крайней мере я в этом уже точно не сомневалась. Не зря же однажды поутру войдя в собственную гардеробную я не нашла ни в одном шкафу ни одного наряда, хоть частично не прокрашенного этим цветом. Одних красных кожаных юбок-карандашей было аж восемь штук! Блузки и те были либо в тон, либо черные. Но тогда уж однозначно с красными пуговками, окантовками или рюшами. Брр… жуть одна! Радовали только «лабутэны». Сами понимаете почему. И не зря для господина Кристиана уже уготовано место в Управлении.
Но вернемся к насекомым.
В моем животе они верещали и порхали, натыкаясь на стенки желудка и щекоча селезенку. И все почему? Да потому, что Сатана не зря был отцом всех пороков! Зачем контракты? Просто пришлите к несчастной человеческой душе Дьявола и она сама подпишет, что угодно. Без лишних извращений. Хотя с извращениями тоже никто бы не отказался.
Говорят, на берегу веков так и было. В том плане, что Дьявол самолично являлся к душам и искушал. Но с течением лет демоны то ли поизленились, то ли прослушали пару лекций по рационализации систем управления и усовершенствованию бизнес-процессов. В общем, как-то осознали, что не стоит делать самому то, что можно поручить другим. И вот теперь мы имеем то, что имеем. В Управлении каких только депортаментов нет! И по работе с заблудшими, и по организации заблуждений. По войнам, стихийным бедствиям и (отдельно) дефолтам и экономическим катастрофам. По организации отчаяния и зарождениям семян сомнений… В общем, работа кипит. А Сатана… Сатана теперь управленец. Но романтика до сих пор в крови того высшего, который занимает эту должность. Как обязательное условия соответствия, может? Не в курсе.
Не могу вам категорично заявлять, что и как было с романтикой у предыдущей Темнейшества. Но теперешний…
Походы в Адскую оперу, на Черные Балы и открытие Шабаша. Ежевечерние рестораны, обеды в самых фешенебельных заведениях Ада и, конечно, пикники.
Его нечеловечески красивое лицо, которое внезапно становилось задумчивым и, будто, немного удивленным, когда он вдруг замолкал, словно любуясь моим смехом. Прекращал колко шутить, язвить, лицедействовать и… замирал. Как нехотя, медленно поднимал руку и едва касался моих щек костяшками пальцев, зачем-то обводя ими контур.
Сколько раз во время таких моментов вспышка журналистской камеры, сопровождавшей нас повсюду, как неминуемый конец Света, прерывала нас буквально в миллиметрах от губ друг друга. В этот миг Андреас едва заметно вздрагивал, досадливо морщил нос и вновь и вновь впивался в меня неверящим, подозрительным взглядом
