Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн
Я замерла.
— Простите?
— Должно быть, они очень вас любили. Надеюсь, они еще живы? Не поплатились за это?
О чем он?
Из нашего дальнейшего разговора с доктором Дженкинсом, который больше напоминал партию в покер, где он пытался выпытать побольше о моем прошлом, а я — узнать побольше деталей о положении неблагих, и при этом не выдать того, насколько я не осведомлена.
Правда оказалась… не то что неожиданной, но еще более жестокой.
Дар в неблагих детях просыпался в разное время. Кто-то уже рождался не таким, как все — тут мне невольно вспомнилась Лили, гордая обладательница рожек, и девочка с глазами совы, — а кто-то становился неблагим намного позже.
Как бы то ни было, родителям надлежало немедленно заявить об этом в городскую администрацию. Там с помощью драконьей магии ребенку ставилась метка, которая сообщала всем о том, что он — неблагой, и помогала отслеживать его передвижения.
А затем такой ребенок попадал в приют, где воспитатели и управляющая заботились о том, чтобы привить ему принятые в этом обществе правила: никому не причинять вреда, не использовать дар, помнить о том, что в них сидит опасность и “скверна”. Молиться о прощении и искуплении.
— Дар запрещено использовать — совсем? — прищурилась я. Это был самый важный вопрос, от этого напрямую зависел весь мой план!
— Во вред, — уклончиво ответил Аб. — Но я ни разу до сих пор не видел, чтобы кто-то из неблагих использовал свои таланты для чего-то другого. Они… ошибки этого мира. Им можно сочувствовать, я понимаю, у меня самого болит сердце за поломанные судьбы, но с ними необходимо держать ухо востро. Иначе вы же и поплатитесь за излишнюю мягкотелость.
То же самое говорила Долорес — но другими словами.
— В ноже, которым можно порезать салат и которым можно кого-то проткнуть, тоже сидит скверна. Потенциально, — упрямо откликнулась я. — Эти дети не выбирали, кем рождаться. Их дар — может быть полезен.
И у меня есть множество планов для того, как обратить магию детей, которая здесь считается их проклятьем, на пользу.
Но для начала — хорошо бы заняться более насущными вопросами, которых накопился примерно миллион, начиная от крыла Дерека и заканчивая неисправным водопроводом. И, раз уж у меня появился такой неожиданный союзник... Разумеется, я не собиралась доверять полностью Абу, доктору Дженкинсу. Он заявил, что не пойдет в полицию, но что ему стоит соврать? Или передумать? Как бы то ни было, стоит оставаться настороже. И думать, как обернуть наше с ним знакомство мне и детям на пользу.
Аб вздохнул.
— Вы идеалистка, Иви. Позволительно в вашем возрасте. И все-таки я хотел бы вас предостеречь от опасности…
— Вы забыли, с кем имеете дело, Аб? — хмыкнула я. — Мне снова набросить на вас купол?
Я угрожающе пошевелила пальцами — и Аб, на несколько секунд замерев, усмехнулся, пожимая плечами.
Я перевела дух: кажется, пока он на моей стороне. Но расслабляться нельзя: ему ничего не стоит передумать и сдать меня полиции хотя бы за то, что я скрываю дар. Ну, пока скрываю.
Всему свое время.
— Подловили меня! Я понял. И все-таки — будьте осторожны. Если нужна какая-то помощь…
— Для начала — с крылом Дерека. И с тем, где бы найти кого-то, кто может разобраться с водопроводом и канализацией в этом доме. Идемте, — я открыла дверь кабинета, — нужно проверить, как там дети.
Потому что вопросов у меня было — хоть отбавляй. Понадобится долгий разговор, а я пока опасалась оставлять детей на няню Урсулу и Юджина надолго.
Мало ли!
Доктор Дженкинс удержал дверь.
— Иви, вы вообще хоть немного понимаете, с кем имеете дело? Насколько опасны эти… создания? Вы… я вижу, вы неплохой человек, и вы искренне хотите помочь, но… Поймите, эти…
— Дети. Это дети.
Я принялась спускаться по лестнице, выглянула в холл — и замерла, открыв рот.
Такого я точно не ожидала увидеть.
Лили, улыбчивая малышка с рогами и красными глазками…
Отчаянно захотелось перекреститься.
Стоящий за моей спиной доктор ругнулся — еще более витиевато, чем до этого.
Потому что малышка Лили подняла вверх Юджина. Тот парил под облупившимся потолком, распластавшись на воздухе, как на воде, а Лили, стоящая внизу, радостно смеялась.
— Ю-ин! — воскликнула она.
Мое сердце рухнуло в пятки. Юджину было высоко лететь до пола. Он разобьется!
Глазки Лили радостно горели красным — кроме этих двоих в холле никого не было.
Не успела я сказать ни слова, как Юджин полетел вниз.
— Нет! — выпалила я, бросаясь вперед.
Юджин замер, недолетев до пола буквально пару десятков сантиметров, а затем поднял голову.
— Леди! Вы…
Он забарахтался, как будто пытался выплыть из воды, и наконец шлепнулся на пол. Лили радостно гинкула и сказала что-то вроде: “Упа-у!”
(Интересно, как у нее с речью, к слову? Нужно учить ее говорить, пока это еще возможно.)
— Леди Иви! — выпалил Юджин, вскакивая и вытягиваясь в струнку.
Бросив взгляд на доктора, он тут же покраснел. У меня складывалось ощущение, что этих двоих что-то связывало — но что? Никто из них не спешил рассказывать.
— Что здесь происходит? — скрывая панику в голосе, спросила я.
— Так играли мы, леди! Няня Урсула попросила за Лили присмотреть, пока они кашу варят — вот. Присматриваю! Да?
Юджин улыбнулся, подхватывая Лили на руки и подбрасывая в воздух, а у меня внутри остатки ужаса смешивались с облегчением.
Играли. Отлично.
Но почему во имя игры дети всегда пытаются или навредить себе, или другим? А дети, у которых есть способность к телекинезу явно способны вредить себе и другим с особым размахом.
Лили что-то пролепетала и протянула ко мне руки.
— Видите, доктор Дженкинс? — с достоинством спросила я, забирая девочку у Юджина. — У нас все под контролем.
— Неужели, — хмыкнул доктор Дженкинс, но, к счастью, воздержался от замечаний.
Нужно провести для детей
