Предательница и не принц - Татьяна Андреевна Зинина
А у меня в горле от её слов встал ком, и так захотелось просто закричать, ударить ногой по стене или даже отправиться на полигон и активировать там несколько разрывным артефактов, чтобы от звуков взрывов содрогнулась академия. Чтобы хоть так дать выход тому кипящему клубку эмоций, что сейчас нарастал внутри.
Но вместе с этим острым чувством пришла и холодная апатия – настолько сильная, что умудрилась даже погасить гнев. Она вылилась на сознание ведром грязной ледяной воды, уж больно напоминающей помои. И вместо радости от щедрого предложения Фарисы я теперь чувствовала, словно меня сначала бросили в выгребную яму, а потом подали руку и предложили отправиться на бал.
– Скажи, Фари, – проговорила я, тщательно подбирая слова, – зачем это лично тебе, да ещё и сейчас. Признайся, коль уж решила явиться с повинной.
Она стиснула кулаки. Медленно втянула носом воздух, так же медленно выдохнула и ещё ниже опустила голову. Я думала, что ответа на свой вопрос не услышу, но ведьма вдруг собралась с силами, расправила плечи и прямо встретила мой взгляд.
– Он не любит меня, – сказала Фариса. – Точнее, любит, но как подругу. Наша помолвка состоялась только для того, чтобы ведьмы ковена приняли Тейна, помогли защититься от покушений. Но оказалось, что здесь они бессильны. Я глупо надеялась, что, когда стану его невестой, он разглядит во мне девушку. Всё ждала, что у него проснутся ко мне настоящие чувства. Увы, этого не случилось. Между нами ничего нет и не будет. Я решила, что останусь его невестой до момента поимки злоумышленников, а потом официально объявлю о разрыве.
В её глазах стояли пустота и обречённость. Я видела, что она в полной мере осознаёт, что совершила ошибку, и действительно готова на многое, чтобы её исправить. Да, Фари наверняка могла бы помочь мне помириться с Тейном, вот только… у меня не было никакой уверенности, что я действительно этого хочу.
Прошло три года. Мы с ним стали другими, на многие вещи теперь смотрим иначе, в том числе и на отношения. Как там сказал Корн? «Сейчас вы уже та влюблённая девица, которая живёт в своих розовых грёзах»? В точку.
Нет, меня всё ещё будоражил Артейн, его взгляды, его прикосновения. Но теперь я стала видеть и другое: его импульсивность, безответственность по отношению к своей безопасности, его твердолобость и даже некую наивность. А ещё после вчерашнего разговора я поняла, что Тейн эгоистичный, незрелый олух.
Прошлым вечером он говорил, что до сих пор любит меня. Вот только ни в тот момент, ни позже я не смогла прочувствовать суть этих слов. А ещё поняла, что сама уже не чувствую к нему ничего из того, что было раньше. Ни восхищения, ни трепета, ни нежности. Да, осталось лёгкое влечение, ну, и внешне он мне вполне симпатичен. Но любви больше нет.
Когда она умерла? Вряд ли вчера. Скорее всего, это случилось давно. А я просто продолжала глупо думать, что в моём сердце есть возлюбленный. При встрече с ним все мои прошлые чувства всколыхнулись, вспенились, попытались восстать… но были упокоены открытием правды и простым осознанием реальности.
Тейн так долго считал меня предательницей… а по сути предал меня именно он. Предал наши чувства, когда поверил в организованный спектакль и не попытался разобраться. Предал моё доверие. Предал мои надежды. При первом же сомнении он просто от меня отвернулся, решив, что я способна на измену. А значит, никогда меня по-настоящему не знал.
– Он и меня не любит, – ответила я на слова Фарисы. – Если любил бы, нашёл… хотя бы для того, чтобы поговорить. А он просто вычеркнул меня из своей жизни.
– Он очень страдал, – проговорила Фари, стараясь его оправдать. – Ему тяжело дался ваш разрыв.
– Вместо того, чтобы разобраться в случившемся, он упивался собственной обидой. Очень по-мужски, – иронично бросила я, качая головой. – Но знаешь, Тейну простительно. Ему тогда едва двадцать исполнилось. Мальчишка совсем. Но и у меня жизненного опыта было не больше. Вот мы и прыгнули в омут первой любви, как два блаженных. А наша любовь разбилась о первое же препятствие.
Я опустила голову, посмотрела на зажатый в руках кончик пледа и вдруг поняла, что больше не чувствую злости, только какую-то правильную опустошённость.
– Сейчас он другой, – вздохнула Фари.
– Ну, и я другая. И нам с ним не по пути.
– Почему? – спросила она в недоумении.
– Потому что у меня родители – государственные преступники, а он наследник престола. Сейчас я понимаю, что у нас нет и не могло быть будущего. Да и не хочу я жизни принцессы. Не по мне это. Мы играли в любовь, нам было хорошо вместе. Но теперь я выросла из той игры, а скоро вырастет и Тейн.
– Звучит цинично, – покачала головой Фариса.
– Я бы сказала, прагматично и реалистично, – ответила ей с лёгкой улыбкой.
А потом поднялась, встала перед Фарисой и протянула ей руку. Она посмотрела на этот жест с полнейшим недоумением и перевела взгляд на моё лицо.
– Я тебя прощаю, – сказала я, глядя ей в глаза. – Тогда все ошиблись. Ты, Тейн, я. Хотя мне выбора-то не оставили. Даже Корн ошибся, хотя никогда этого не признает. Но нам всем нужно оставить ту историю в прошлом и жить дальше. И прими совет, Фари, отпусти Тейна из своего сердца. Не ко мне, а вообще. Не нужно ждать любви там, где её нет. Ведь где-то точно живёт тот, кто действительно сможет полюбить тебя всей душой… и которого ты будешь любить не меньше. Твой мужчина.
– А ты… уже встретила своего? – спросила она, сжав мою протянутую ладонь.
– Нет, – заверила я без малейших сомнений.
А в мыслях против воли всплыл вчерашний вечер, шершавый ствол дерева, сильное мужское тело, мягкие, но властные губы и безумный вихрь запретного желания. Пришлось даже головой тряхнуть, чтобы сбросить навеянное воспоминаниями наваждение.
Вот уж точно глупость несусветная! То, что было между мной и Далтером – ошибка, провокация, порыв, и не более. И ничего подобного больше не повторится. Ни ему, ни мне этого не нужно. Вчера мы просто… заигрались. Сорвались. А потом он мне ещё и гадостей наговорил!
Когда я снова посмотрела на Фарису, она почему-то старательно прятала улыбку и больше не выглядела такой виноватой и растерянной.
– Ты права, Мика, – сказала она. – Не сойдя с одной ступеньки, нельзя перейти на другую.
