Венец безбрачия - Полина Ром
Эспания – очень обособленная страна, полностью находящаяся под властью религиозных фанатиков. Конечно, таких слов мой муж не говорил, но то небольшое описание чужой страны, которое он дал, могло напугать любого, выросшего в светском государстве. Эспания полностью находилась под властью кардиналов и епископов, но был там ещё одни жуткий социальный институт: Святая Инквизиция. А ещё эспанцы очень хотели нести свою веру в мир и любили присоединять земли еретиков к собственным.
Пограничные графства назывались Шартонг и Эстре. В силу специфического географического положения многие поколения графов вынуждены были дружить. Браки между семьями заключались достаточно часто для того, чтобы нашлась умная женщина, которая заметила неладное.
- Моя бабушка была вдовствующей графиней Манрик. Удивительного ума и прозорливости женщина, - Леон перекрестился. - Пусть земля ей будет пухом... Да, так вот... Когда ее муж умер, она перебралась жить к своей младшей дочери – моей матери. Мне было тогда около трёх лет и маму я почти не помню – она болела и умерла через год после приезда бабушки. И бабушка осталась воспитывать меня, так как у отца были другие дела: он собирался снова жениться. Моя мачеха, баронесса фон Альвар, родила сына ровно через год после заключения брака. Мы с Антонио хорошо ладим, но мачеха меня слегка недолюбливает. Оно и понятно – я первенец, и я же получу графский титул. Уже получил - тяжело вздохнул муж.
Он немного помолчал, как бы подбирая слова, и потом заговорил снова:
- У бабушки было очень необычное увлечение. Точнее, сначала оно было обычным, а потом… – Леон беспомощно посмотрел на меня, ещё минуту помедлил и выпалил: – Она не просто вела родовые книги, нашу, соседнего графства, рода де Манрик и еще нескольких графских и герцогских домов. Конечно, это были не официальные списки, а просто достаточно точные копии. И начала отслеживать рождение сумасшедших детей в семьях. Бабушка была убеждена, что эти ужасные дети рождаются не просто так, а потому, что в семьях часто нарушается закон Божий. Слишком много близкородственных браков.
Некоторое время он молчал, а потом аккуратно уточнил:
- Софи, вы понимаете, о чем я говорю?
Я чуть не фыркнула от неожиданности. Вовсе не потому, что мне было смешно, а именно потому, что прекрасно понимала, о чем идёт речь. Любой мой соотечественник, кто прочитал хотя бы пару десятков исторических романов, прекрасно знал, почему вымирали королевские семьи Европы. Достаточно вспомнить Габсбургов. Как уж бабушка Леона пришла к таким выводам я не знаю, но одно это говорит о том, что женщиной она была не только умной, но ещё и смелой. В общем-то, я уже догадывалась, о чем пойдёт речь дальше. И Леон только подтвердил мои догадки.
Две родные сестры были отданы замуж. Одна в графство Шартонг, а вторая - мать Леона, в графство Эстре. Но дело в том, что кроме двух девочек у вдовствующей графини Манрик был еще и сын. И сын этот от рождения оказался сумасшедшим. Бабушка всю жизнь была уверена, что Господь покарал её таким ребёнком из-за того, что графом де Манрик, за которого её выдали замуж, был её двоюродный брат. Все детство она рассказывала мне, что Господь карает глупцов, идущих против его воли... Бабушка приводила мне примеры из других семей, подтверждающих её мысль. Довольно много примеров, как хороших, так и ужасных.
Леон вздохнул и как будто почувствовал себя чуть свободнее, сбросив с плеч груз «тайны».
- Год назад мой отец отправился в столицу, прихватив с собой жену. Как ты понимаешь, Софи, хоть и носил он всего лишь графский титул, но именно расположение графства делало его весьма важной персоной. Я не могу сказать точно, кому из них пришла в голову «блестящая» идея объединить оба графства: королю или моему отцу. Дело в том, что у графа Шартонг только один законнорождённый ребёнок, и этот ребёнок – девочка. Есть и несколько бастардов, которых граф отказался признать именно потому, что все они – девочки.
- И король или ваш отец решили, что брак твоей двоюродной сестры с тобой – прекрасная идея? – я посмотрела на Леона с сочувствием, понимая, что давили на него не слабо.
- Так и есть, Софи – кивнул Леон и вздохнув добавил: – Но и это ещё не все. У меня хорошие отношения с Антонио. Он немножко слабохарактерный, но честный и очень умный юноша. Сейчас ему семнадцать лет и накануне нашего отъезда в графство Шартонг он пришёл в мои покои поговорить...
На этом месте Леон как бы запнулся, а потом предупредил:
- Софи, это не только моя тайна, прошу тебя…
- Я не стану оповещать о том, что узнаю от тебя, никого, – я кивнула ему, уже догадываясь, что услышу сейчас.
- Граф Шартонг с женой и дочерью были у нас с визитом, когда Антонио исполнилось всего двенадцать лет. Дочери графа было десять и, разумеется, дети влюбились друг в друга. Это было бы не так страшно, кто не влюблялся в детстве? Однако Антонио всегда был умён и сумел так организовать переписку через двух купцов, посещающих оба графства. Он так никогда и не попался! Представляешь, Софи?! - в голосе мужа звучала откровенная гордость за младшего. - Пять лет мой брат и наследница Шартонга состояли в переписке! Они любят друг друга и решение родителей отдать девочку мне в жены повергло их в ужас. Ну, и разумеется, для меня этот брак совершенно неприемлем. И из-за брата, но если честно – больше из-за того, что я верю своей бабушке… Пусть Господь прости ей все её прегрешения и найдёт для неё место в своём сердце... - Леон снова перекрестился. - Я не хочу, Софи, чтобы мои дети рождались похожими на …
Мы помолчали, а потом я осторожно уточнила:
- Тебе трудно было противостоять отцу?
Раздражённо дёрнув плечом, Леон пробормотал какую-то короткую молитву, прозвучавшую почти как ругательство, и зло ответил:
- Разумеется, отец ничего слышать не хотел! Не знаю, смог ли бы я достучаться до его королевского величества, но отец, пожалуй, способен был изгнать меня из рода за неподчинение. Я уже и сам был готов отказаться от титула и
