Птицелов Его Темнейшества - Мира-Мария Куприянова
— Со мной? — меланхолично отозвалась я, так и не решаяясь выплыть из омута собственных эмоций- Что со мной?
Да и что еще более адекватного я могла бы сказать? Со мной все было очень и очень плохо.
Губы до сих пор горели от прикосновения к ним жесткого властного рта Его Темнейшества. Кожа шеи стала чрезмерно чувствительной. И все еще свято хранила ощущение сухих горячих ладоней, уверенно скользнувших к затылку, и сжавших там в кулак локоны у ее основания. Стоило вспомнить о мужском языке, неспешно прошедшимся от уголка рта, как колени начинали мелко дрожать, бездарно подкашиваясь. Приходилось быстро смотреть вниз, чтобы контролировать приближение пола. Только вот внизу, помимо ног, были и другие части тела. И глаз, цепляющийся мимоходом за пошло выпирающие вершинки груди, сам собой закрывался, в попытках избежать этого позора.
Благо другой мой позор, в виде пришедшего в непотребное состояние нижнего белья, хотя бы не было видно.
«Мать моя женщина… что со мной, на самом то деле?!»- не могла справиться я с шоком, безжалостно отвешивая себе внутренних оплеух- «Ритка, приди в себя, наконец! Ты будто впервые в жизни мужика увидела!»
И что самое ужасное, это было почти правдой!
Нет, мужики на моем пути встречались. И не единожды, если уж откровенно (хотя, «кто у нас не первый, тот у нас второй», конечно). Но разве можно было даже сравнивать потрепанных жизнью несчастных представителей слабой половины человечества (да-да! Оно и учеными давно доказано) и настоящего, истинного, идеального… ЕГО.
Самое любопытное, что до этого момента я не то, чтобы не смотрела на начальника. Смотрела, конечно. Видела. И даже понимала, что он офигенно шикарен. Но все это было как-то отрешенно. Обезличено. Знаете, это как любоваться на произведение искусства. Вроде все прекрасно- но совершенно точно не настоящее. И, соотвественно, помимо холодного восхищения никаких эмоций вызывать не может.
Но так было ровно до того момента, как горящая тьма его глаз намертво прикипела к моим перепуганным очам. Словно высеченное из мрамора искусным скульптором лицо медленно и неотвратимо приблизилось ко мне. Сильная рука по-хозяйски огладила голые плечи и обхватила шею, мягко проведя по ее очертаниям. Длинные пальцы зарылись в прическу и настойчиво оттянули затылок…
Я пискнула своим воспоминаниям. Внутри продолжал закручиваться тугой клубок, грозящий в любой миг взорваться то ли фейерверком розовых соплей на фоне многочисленных оргазмов, то ли банальной бабской истерикой.
И я малодушно выбрала второе.
— Ы-ыыы! — вслух взвыла я- Какой кошмар! Что я наделала…
— О чем ты, Марго?! — испуганно подпрыгнул на месте Шурик- Что ты сделала?! И тише! Сейчас всех разбудим.
— Не могу ти-и-ише… — расплакалась я.
— Тогда хотя бы не здесь! — взмолился Шурик, глазами указывая на начавший шевеление пернатый народ- Ритуль, ну дай я хоть двери закрою!
— Ы-ыы… — согласно всхлипнула я, на коленях отползая в глубь коридора и позволяя парню с облегчением затворить за моей спиной тяжелые створки- Это просто пипец!
— Да что случилось-то? — всплеснул руками танцор, присаживаясь рядом со мной.
Ну и что мне было отвечать?
Что я сама первая примкнула к его губам? Прижалась, словно голодная самка в период течки, и едва не оторвала лацканы на дорогом пиджаке? Закинула на его бедра свою ногу (чтоб оно сгорело это адское красное платье, вместе с его удобным разрезом!). Стонала ему в рот так громко, что только глухой в том ресторане не понял, что Его Темнейшество стал жертвой сексуального домогательства? И, в потенциале, еще и почти жертвой жестокого изнасилования?!
— Святые сыроежки, я маньячка, — застонала я, без сил опадая у стены и облокачиваясь на нее спиной- Что я наделала…
— Маргарита, а ну быстро приди в себя! — на грани паники, рявкнул на меня Шурик, от чего я сдавленно пискнула, и слегка подавилась воздухом- Быстро рассказывай, что ты успела такого натворить. И что значит «пипец»? Чему это еще пипец?
— Мне. Мне окончательный пипец!
— Это еще почему?
— Потому что я дура! — и видя полное непонимания лицо Шурика, прерывисто вздохнула, чтобы хоть как-то успокоиться- Не могу всего рассказать. Правда. И не проси.
— Тогда расскажи то, что можешь, — послушно сложил руки на коленях Шурик.
— Что могу… — я тихо шмыгнула носом- Могу только озвучить, что юрист во мне сдох не сразу. А потому я кое что все-таки урвала до того, как… ай, не важно.
— Рит, не томи.
— Ладно… В общем, выяснилось, что Его Темнейшеству нужна от меня кое-какая помощь. И я эту помощь согласилась ему оказать. И до того, как сама же себе отрезала пути к любому отступлению, лишая нас возможности хоть чем-то бравировать для дальнейших уступок, я все же кое что получила.
— И это…
— Неприкосновенность Орнитариума. Ну, по крайней мере до тех пор, пока Его Темнейшество все еще будет нуждаться в моих услугах в качестве… скажем, лояльного к нему лица. И отсутсвие дальнейших заданий на заключение договоров на души парней.
В коридоре стало тихо.
Шурик молчал, не спеша радоваться. Только тихо стучал по полу костяшками пальцев, выдавая собственное нервное состояние и стремительно идущий мыслительный процесс.
— Ты подписала с ним контракт на свою душу, что ли? — наконец очень тихо уточнил он.
— Нет, конечно! — возмутилась я- Можно подумать, я по- другому накосячить не могу…
— Тогда у меня еще больше вопросов, — как-то напряженно проговорил Шурик.
— Почему? — непонимающе хлопнула мокрыми ресницами я.
— Потому что, Марго, ты говоришь о Дьяволе. А выгодный договор с Сатаной- это нереально. Тем более договор, по которому ты в самом деле получаешь то, что истинно желаешь. Его выгода должна быть очевидна и несомненна. А твоя- мнимой и условной. Никакого равного обмена. Никаких однозначных формулировок. Вот потому я и спрашиваю: что же ты ему отдала за то, чтобы он сам подарил тебе то, что тебе было по-настоящему нужно?
Глава 14.2
Я задумчиво жевала губу, отстукивая пальцами по поверхности рабочего стола какой-то странный мотивчик. Черт его знает, где я его слышала и почему ко мне прицепился. Но чем-то он напоминал реквием, а потому к ситуации подходил как нельзя лучше.
Нет, конечно же меня и саму посещала озвученная Шуриком мысль! Точно посещала. Я уверена. Просто когда порочные губы обожгли меня нечаянной лаской, мысли как таковые вообще выветрились из моей головы. И собрать потом этот истеричный табун никаких овчарок не хватило. Но мысль однозначно была.
Только вот не надо сейчас пытаться упрекнуть меня в заниженной самооценке и нетипичных сомнениях. Я,
