Охота на землянку - Лира Элиан
Кажется, в эту секунду президент теряет контроль над собой.
Его глаза буквально источают свечение, которым он обдаёт меня. Не понимаю, что ощущаю, потому что внизу живота начинает собираться что-то неизведанное и тугое. Я даже пытаюсь как можно сильнее сжать ноги, но Ренар, будто зная каждое моё движение, уверенно удерживает их, не давая мне этого сделать.
Вокруг нас фантастическим облаком пульсирует белый свет, исходящий от президента, и я не понимаю как, но в момент касания его губ к моим я будто уже отчаянно этого хочу.
Он с привычной властью и силой раздвигает мои губы в поисках языка. А когда находит его, то, не давая мне опомниться, тут же вступает в противостояние с ним.
Пальцы сжимают его стальное тело, но я думаю, что он даже не чувствует этой моей силы. А когда я касаюсь его длинных волос, слышу утробное рычание.
В следующую секунду он разворачивает меня лицом к себе, резко отстраняется и пристально смотрит в глаза.
— Ты станешь моей, Айнея… — хрипит он, руками буквально сжигая остатки моей одежды и полностью обнажая моё тело. — По своей воле.
Шумно дышу, а ногти тем временем пытаются вонзиться в его кожу. Закусываю губу, потому что уже совершенно ничего не понимаю.
Хочу лишь чувствовать эту высокую температуру, эти ласки на грани с опасностью и возможной болью. Звучит дико и страшно, но сейчас, глядя на президента... боже, я действительно этого желаю.
Хочу, чтобы он уже сделал меня своей. Потому что ощущение такое, что если он этого не сделает — я буквально не выдержу всех этих ощущений.
Для землянки это слишком.
Его искры, разлетающиеся по моему телу... которых ты боишься, но которые, напротив, не вредят, а будто ласкают, вызывая и обнажая твои потаённые желания. Грубость, которая доводит тебя от отрицания до изнеможения.
И взгляд.
Этот горящий, испытующий взгляд, который возводит все мои нервные окончания к небу. И пока они не окажутся где-то там, в небесах, ощущение такое, что успокоиться будет просто невозможно.
Ренар, будто почувствовав мою покорность и готовность, ведёт рукой по моему бедру. Глубоко вздыхаю в ожидании. Только мне уже будто мало... или я просто где-то на задворках разума всё равно боюсь.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — едва слышно шепчу, и мужчина, резко притягивая меня к себе, откидывает мои волосы, открывая себе доступ к шее.
Чувствую, как он вдыхает запах у моей шеи, а затем ощутимо прикусывает её, вырывая мой глухой стон.
Повторяет вновь и вновь, заставляя теряться в этих ощущениях. А затем его вторая рука, наконец, касается меня там, где ещё ни один мужчина меня не трогал.
Судорожный вдох срывается с губ, а Ренар, продолжая свою напористую ласку, уверенно раздвигает мои складки и поглаживает моё лоно. Выгибаю спину от новых ощущений, а он буквально рычит от моей реакции.
— Ты уже совсем готова, Айнея, — хрипит он шёпотом, и только в эту секунду, приоткрыв затуманенный взгляд, я замечаю, что мы оба обнажены.
Сглатываю и киваю Президенту.
Возможно, я об этом пожалею. А возможно — это будет тем, что навсегда останется в моей памяти не только как жертва ради спасения брата, но и как что-то невероятно приятное и, как бы то ни было, желанное.
Глава 42. Айнея
Его длинные, ловкие пальцы с удивительной лёгкостью растягивают меня внизу, где всё ещё стеснено и не привыкло к чужому прикосновению. Каждое его движение словно натягивает во мне невидимые струны — я вся дрожу, содрогаюсь мелкой дрожью, будто загнанная в угол зверушка, а моё тело само не понимает — бояться ему или ждать продолжения.
Это странно — ощущения колются изнутри, тянут, растягивают мою не привыкшую плоть, но где-то в самой глубине рождается иная дрожь — первобытная, смущающая и пугающая своей новизной.
Я вспоминаю строчки из старой, пожелтевшей от времени книги, найденной в забытой секции библиотеки — той самой, где ещё хранилась литература с Земли. Там говорилось, что боль — неотъемлемая спутница первого раза. Что только преодолев её, приходит настоящее наслаждение.
Должна ли я сказать ему? Должна ли объяснить, что со нужно иначе? Вряд ли Ренар знал до меня хоть что-то о женщинах-земляночках…
Пока я медлю, его пальцы безжалостно и чуть глубже прорываются в мою тесноту — в самое потаённое, нетронутое…
— Ах!.. — острый, хриплый стон вырывается из горла сам собой.
Всё внутри болезненно сжимается, я инстинктивно отшатываюсь, увожу бёдра назад, подальше от вторжения. Пальцы Ренара с предательским хлюпаньем покидают моё тело, оставляя после себя пульсирующую пустоту.
Я быстро отползаю к краю ложа, прижимаю к груди колени, сжимаюсь в комок, будто пытаясь спрятаться от этого хищного, властного мужчины, который умеет обращать меня в ничто одним только взглядом.
Вся моя дерзость, колючие слова, притворное равнодушие — исчезают, тают на глазах, как утренний туман.
— Что случилось? — его голос ровный, но в нём проскальзывает тревога.
Он смотрит на меня пристально, пронизывающе. Его взгляд скользит по моему телу, по моему лицу… Оценивает. Проверяет. Не разыгрываю ли я сцену?
— Больно было, — тихо признаюсь, запнувшись на словах.
— Почему? — его голос становится чуть более жёстким, требовательным.
— Потому что… — я делаю глубокий вдох. — У землянок тело устроено немного иначе. Первый раз… почти всегда сопровождается болью.
Его глаза прищуриваются. И вдруг губы расползаются в хищной, почти торжествующей улыбке.
— Так вот оно что… — тянет он с особым удовольствием. — Ты девственница, Айнея?
Моё сердце сжимается от стыда и страха.
— Вы… вы знаете, что это значит?
— Слышал, — голос его становится низким, насыщенным каким-то первобытным триумфом. — Это прекрасно. Ты даже не представляешь, какое это счастье — быть твоим первым. Это подарок. Ни одна женщина на Люмине не может мне этого подарить. Это высшая честь для мужчины вроде меня. Быть первым!
Его голос проникает в меня так же настойчиво, глубоко, властно.
— Это значит, Айнея… что ты принадлежишь мне полностью. Без остатка. Никому и никогда до меня ты не позволяла касаться себя.
Я глотаю воздух рваными глотками. Глупо надеяться, что эта новость его остановит. Напротив… я вижу, как в его взгляде вспыхивает огонь. Настоящий хищный голод.
Он протягивает ко мне руку, мягко, но уверенно призывая вернуться в его объятия.
— Иди ко мне, Айнея.
— Пообещай… что не сделаешь
