Скрытое королевство - Холли Рене

– Откуда у тебя синяк на боку?

Я скрестила руки на груди и придвинулась ближе к воде, стараясь не обращать внимания на учащенное сердцебиение.

– И рубашку.

– Что?

Я внимательно разглядывала его лицо, отметив темные круги под глазами.

– И рубашку сними. Вода должна соприкасаться с кожей, чтобы ускорить заживление.

– Ты уклоняешься от ответа на мой вопрос.

– А ты уклоняешься от того, чтобы снять эту чертову рубашку.

От того, как Дейкр склонил голову набок, мне стало не по себе. Он почти не двигался, но от каждой клеточки его тела исходила угроза.

Я зашла в бассейн с горячей водой и застонала. Тепло тут же разлилось по ноющим лодыжкам. Дейкр следил за мной тяжелым пристальным взглядом. Я медленно продвигалась дальше, и вскоре ткань рубашки прилипла к коже, отяжелев от воды.

Взгляд Дейкра задержался на мокрых пятнах на прилипшей к коже рубашке среди изнуряющей жары. По моим рукам побежали мурашки, а по спине – холодок. Я вошла в воду, и ее успокаивающее тепло проникло в мышцы и в глубь груди.

– Ничего особенного, – наконец пробормотал Дейкр низким гортанным голосом. – Всего лишь мелкая стычка с отрядом твоих.

От его слов я вздрогнула. Моих.

– Тебе больно? – спросила я, указывая на ушибленный бок.

Губы Дейкра сжались в тонкую линию. Он покачал головой, и на лбу у него выступили капельки пота.

– Все в порядке. Немного побаливает. А у тебя?

– Все болит, – процедила я сквозь стиснутые зубы. Я попыталась не думать о боли, но от этого с губ сорвался слабый смешок.

Губы Дейкра слегка изогнулись в улыбке, а в уголках глаз появились морщинки.

– Скоро начнешь к этому привыкать.

– Жду не дождусь, – выразительно произнесла я, и он рассмеялся.

Некоторое время мы отмокали в тишине, которую нарушали лишь тихие всплески воды и наши редкие вздохи.

Дейкр взял бутылку вина и умело вытащил пробку с приятным хлопком. Он запрокинул голову, и темно-красная жидкость каскадом полилась ему в рот.

Напившись, он провел тыльной стороной ладони по губам и передал бутылку мне. Я с готовностью приняла ее.

Я так давно не пробовала вина! Даже во дворце мне наливали его в небольших количествах и только на официальных обедах.

Если мне вообще дозволялось на них присутствовать.

Дрожащими руками я медленно поднесла бутылку к губам. Закрыла глаза, наслаждаясь насыщенным горьковатым вкусом, наполнившим рот. У меня вырвался глубокий удовлетворенный стон.

Вино было сладким, с землистым привкусом. Вкуснее него я ничего не пробовала.

– Как вкусно, – сказала я, а затем снова поднесла бутылку к губам и сделала еще глоток.

– Так и есть.

Дейкр потянулся вперед и взял бутылку из моих рук, а затем и сам отхлебнул из нее.

– А еще оно опасно. Особенно в такую жару.

Он высоко поднял бутылку. Отблески пламени в костре выхватили очертания его профиля, изгибы и резкие линии подбородка. Он запрокинул голову и сделал большой глоток. Мышцы на его шее напряглись, когда он глотал вино.

– Кажется, здесь опасно все.

Я прижала ладони к дну чаши под собой, провела пальцами по гальке, похожей на мозаику, и уперлась ладонями в твердую поверхность. Я погрузила пальцы в крошечные камешки, и от этого они пришли в движение.

– Для тебя – безусловно.

Дейкр наклонился вперед, и его фигура заслонила свет пламени. Он вложил бутылку обратно мне в руку.

Я колебалась, поскольку знала, что мне не стоило больше пить. Но отказываться не хотелось, поэтому я взяла у него бутылку и крепко прижала к груди.

– А для тебя нет?

Я наклонила голову и внимательно посмотрела на него. Он казался таким уверенным в себе, но теперь меня охватили подозрения, что все это лишь напоказ.

Он отвел взгляд, чтобы не смотреть мне в глаза, и сжал губы в тонкую линию.

– Конечно, здесь и меня подстерегают опасности.

Он снова посмотрел на меня, и сердце в моей груди бешено заколотилось. Я отвела взгляд и поднесла к губам бутылку с вином.

– Мог бы сегодня пойти выпить со всеми остальными. Я бы и сама разобралась с прогулкой на источники.

Я вытерла губы мокрым рукавом, чувствуя, как тепло от вина и целебная сила источника разливаются по всему телу и заливают румянцем щеки.

– И позволить тебе тут заблудиться?

В его глазах заплясали озорные огоньки, правый уголок губ изогнулся в ухмылке, и он сказал:

– Скорее всего, мы и вовсе не нашли бы тебя.

– Неужели это было бы настолько плохо?

Мои плечи поднялись почти до ушей и опустились снова. Я не успела сдержаться и уже жалела, что мне не взять свои слова обратно.

– Не знаю.

Он смотрел на меня застывшим пытливым взглядом.

– А у тебя есть то, ради чего стоило бы вернуться?

Я ответила почти шепотом:

– Туда я бы не вернулась.

Горячий влажный воздух действовал угнетающе. Я подняла глаза и увидела одну-единственную каплю воды, свисающую с края низкого потолка. Она медленно стекала вниз, пока не коснулась моей щеки, остудив разгоряченную кожу. Я закрыла глаза и отдалась тоске по дому, по маме… Но ее больше не было, и вместе с ней исчезло все, что напоминало о доме, который у меня когда-то был.

– У меня ничего там не осталось.

Я ждала от Дейкра хоть какого-то ответа, но его не последовало. Я дышала в гнетущей тишине, и мне казалось, что застоявшийся воздух подрагивает вокруг меня.

– Где больнее всего?

Услышав голос Дейкра, я вздрогнула, а когда повернула к нему голову, мы встретились взглядами.

Я сжала кулаки и смотрела ему в глаза, подбирая подходящие слова. Воспоминания о тех случаях, когда мне причинял боль отец, заполнили сознание, но я понимала: он спрашивал не об этом. Повисшее между нами молчание было тяжелым, как влажный летний полдень. По моей шее заструился пот.

– В левой лодыжке.

Дейкр медленно кивнул, глядя мне прямо в глаза, и указал на край чаши источника. Он встал, и из воды показался его живот. Даже не моргнув, Дейкр протянул мне руку вверх ладонью.

– Дай-ка я посмотрю.

У меня перехватило дыхание. Он подошел ближе и впился в меня темными глазами.

– Что?

Это слово повисло в воздухе.

– Встань.

Он встал передо мной. Я помедлила, а затем не спеша поднялась на ноги.

Рубашка прилипла к телу, обнажив его очертания. Я присела на край источника. Дейкр пробежал взглядом по каждой впадинке и изгибу. Он засматривался, как мне показалось, целую вечность, и от этого у меня по коже побежали мурашки.