Добыча хищника - Елена Александровна Романова
Перво-наперво, полковник оглядел меня придирчиво. Не просто, как контактера проекта, а как весьма значимую фигуру в реалиях разворачивающихся событий. Кажется, в его голове в этот момент пронеслась какая-то невеселая мысль, потому что он скривился:
– Рад, наконец, познакомится. Я слышал о вас от подполковника Сурова.
– Он… в порядке?
– Пару дней на больничной койке, и он здоров. За это не переживайте. Так зачем вам… гм, помещение и… ну, все, что вы там нагородили?
– Для контакта.
Мужчина вскинул брови, отчего его загорелый лоб пронзили глубокие морщины.
– Я же здесь не просто так, верно? – я пытливо заглянула в его лицо, подмечая, что попала в точку. – Сейчас за проект отвечает Суханов и Галоян. Я не хочу быть марионеткой в их руках.
Шилов изумленно молчал.
Разумеется, именно он был боссом этой несносной научной мафии, ютившейся сейчас в лаборатории. Именно Шилов отдавал приказы и нес персональную ответственность за исход работы всей команды.
И только поэтому я пришла к нему.
– Дайте мне полномочия действовать по собственному усмотрению.
Шилов нахмурился.
– Я сейчас ставлю на кон свою жизнь, – запальчиво проговорила я, будто бы взгляд Шилова убеждал меня в обратном. – Мне не требуются советчики.
– Эля, вы разве эксперт в области психологического анализа? Вам следовало бы прислушаться к людям, имеющим научную степень. К людям зрелым и опытным.
Я почувствовала тонкую нить злости, простегавшую мое сердце.
– Или вы удовлетворяете мои требования или я, вообще, не буду ничего делать! – прошипела я тихо, но уверенно: – И верните Сурова.
– Не слишком ли много вы себе позволяете, деточка? – сквозь усмешку осведомился Шилов.
Он резко поддался вперед, нависнув над столом. В его взгляде растворилась мягкость. Теперь из его нутра глядело жестокое чудовище.
Я всегда была жуткой трусихой. Если бы на прежнюю Эля вот так посмотрел какой-то злой солдафон, она бы точно упала в обморок. Но Эля, имеющая метку чужака, почему-то не испугалась.
– Два кресла, – произнесла я медленно, вынуждая Шилова окаменеть, – камин, костюм, блокнот, ручка и очки.
Я поднялась, перекидывая еще влажные после душа волосы, через одно плечо:
– И, пожалуйста, костюм моего размера.
Это был ультиматум, который Шилов мог ощутить, как пинок под зад солдатским ботинком.
Я не могла скрыть радость, несмотря на горестное осознание собственного бессилия, если Шилов действительно пожелает меня приструнить.
Часы ожидания после нашего разговора сменились нервным перенапряжением и постоянными мыслями о предстоящей встрече с Тайгетом Касаром. Мыслями, которые иногда заставляли меня краснеть…
В начале ноября небо начинало темнеть ближе к пяти вечера.
Я предвкушала собственную смерть, будто это была лишь иллюзия, за которой меня могло ждать «долго и счастливо» с одним из самых опасных и жестоких существ во Вселенной.
Никто не трогал меня, не нарушал моего уединения.
Неужели вся моя жизнь будет пропитана страхом – каково это умереть в любую секунду от рук того, кто разжигает пожар в сердце?
Когда тяжелый осенний мрак медленно укутал территорию базы, меня повели на улицу.
В свете прожекторов я увидела военный грузовик.
– Вас отвезут через мост в бывший гостевой дом на берегу. Там вам и кресла, и камины, - донесся до меня мрачный голос полковника Шилова. – Ребята установили там камеры. В фургоне рюкзак со всем необходимым. Костюм в чехле, – мужчина возник у меня за спиной. – До самого рассвета вы можете на рассчитывать на нашу помощь. Если переживете эту ночь, я верну в проект Сурова.
– Так точно, товарищ-подполковник, – протянула я растеряно.
На лице этого человека возникла кривая усмешка.
– Теперь понимаю, что он в вас нашел, – и уже совсем доброжелательно: – Идите в машину, Эля, вам уже пора.
***
Камин приятно потрескивал.
Я заплела волосы в тугую косу, села в кресло и взяла в руки блокнот.
В доме было тепло – наверняка, кто-то поддерживал все в исправном состоянии.
Из окон открывался прекрасный вид на Волгу и монастырь с белокаменной зубчатой стеной.
Разглядывая в блокноте свой убористый мелкий почерк, я сходила с ума от волнения.
Было уже порядка десяти вечера, когда, устав от пытки ожидания, я решила сама позвать его. Прикрыв веки, я призывно о нем подумала.
Упрашивать его не пришлось.
Прежде, я ощутила его всем своим существом так же сильно, как ощущала тепло от камина. Его запах – головокружительный легкий, но стильный мужской аромат – защекотал мой требовательный нюх. Его энергетика… раньше о таком я лишь слышала, теперь же чувствовала ее каждой клеточкой своего тела.
В животе потяжелело, а сердце принялось мучительно биться в груди.
– Добрый вечер, – сказала я слегка взволнованным голосом прежде, чем он оказался в поле моего зрения. – Садись, пожалуйста, в кресло. Ты задержался.
Наверное, он уже сгорает от нетерпения узнать, куда же именно так сильно опоздал.
Твердые шаги пронесли его мимо меня (он покорно исполнил мою просьбу?) и я, наконец, окинула его взглядом. Всего. Жадно и торопливо.
Усевшись в кресло, он положил руки на подлокотники и закинул ногу на ногу, демонстрируя себя в очень уверенной позе. Его «ртутная» татуировка на руке, мои четки и серебряный кулон на черном кожаном шнурке надолго завладели моим вниманием.
Я поправила черную пластиковую оправу очков и выпрямила спину.
Сейчас он был без пальто. Мягкий черный свитер выгодно очерчивал его плечи и открывал предплечья рук. На груди преспокойно мерцала монета. Густые вьющиеся волосы непокорными прядями падали ему на глаза.
Проклятье!
Я ощутила тугую боль в животе – потребность…
Это все вовсе не так задумывалось, на самом деле…
Я, по правде сказать, его ненавидела.
Наши взгляды пересеклись, и мне стало нечем дышать.
– Ты когда-нибудь давал интервью? – спросила я, поспешно отворачиваясь.
Он молчал.
Не самая лучшая реакция на мой спектакль.
Повернувшись к нему, я заметила, что он разглядывает меня и так увлечен этим, что остальное уже не имело для него никакого значения. И чему я удивляюсь, он мог делать сейчас все, что ему вздумается.
– Не против, если я задам тебе пару вопросов?
Он задержал взгляд на
