Устранение - Джеймин Ив
Я снова сосредотачиваюсь на церемонии, когда Крона подзывает Аргу подойти — очевидно, он первый из членов королевской семьи, кто пройдёт очищение. Старший из членов королевской семьи стоит прямо, его огромное тело возвышается над Кроной, заставляя её выглядеть хрупкой. Его бордовые волосы взъерошены, как будто он несколько раз провёл по ним руками после того, как вымылся, а ухмылка на лице придаёт ему надменный вид, соответствующий его позе.
— Арга, первый сын Джарета, готов ли ты очистить свою душу? Ты готов бороться за свой шанс править Пира-Мортемом?
Ухмылка Арги становится ещё шире.
— Как первенец, я являюсь истинным наследником. Устранение только подтвердит то, что мы уже знаем, — он делает паузу для пущего эффекта, и чертова публика подхватывает это аплодисментами и одобрительными возгласами. — Я буду править Пира-Мортемом.
Аплодисменты усиливаются, но меня привлекает реакция других членов королевской семьи. Никто из них не выглядит расстроенным его заявлениями, и, более того, никто из них, похоже, не хочет бросать ему вызов. В динамике этой семьи нелегко разобраться, но я собрала воедино по крайней мере одну истину: этой группой правит Арга. Они редко выступают против него, если вообще выступают, и я не могу знать наверняка, но чувствую, что старшие братья и сёстры отдали бы ему корону, если бы это было возможно.
Крона хлопает в ладоши, и шум снова стихает.
— Если ты готов, возьми меня за руки, — говорит она Арге.
Он не колеблется, даже если его ухмылка почти исчезла.
В тот момент, когда их ладони соприкасаются, между ними вспыхивает яркий свет, и только потому, что я пристально смотрю на Аргу, желая понять всё, что происходит, я замечаю, как напрягаются его глаза. Я не расцениваю это как выражение агонии, но ему явно не по себе.
— Арга, первый сын Джарета, твоя сила принадлежит мне, — кричит Крона.
Её голова запрокидывается, когда свет, закручивающийся спиралью вокруг них, устремляется вверх. Через несколько секунд в белом свете появляется изображение, которое становится ярко-красным, похожим на цвет волос Арги.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что я вижу.
В красном луче появились туловище, шея и голова. Лицо не поддается описанию — это мог быть кто угодно. Одну деталь невозможно не заметить: широко открытый в крике рот, который, чем дольше я смотрю на него, безмолвно излучает ощущение пытки.
— Боль, проявляющаяся во многих формах, — почти пропела Крона, всё ещё сжимая руки Арги. — Боль — ключ ко всему, и ты хорошо им владеешь.
Лёгкая ухмылка Арги возвращается, на её лице появляется самодовольная улыбка.
Крона отпускает его и отступает на шаг, но красный луч остаётся над ним, и кричащее лицо видно всем. Она протягивает обе руки ладонями к Арге, и из них вырывается ещё один белый луч, ударяя его в грудь. Он твёрдо стоит на ногах, и багровое изображение над ним не колеблется, продолжая парить в воздухе, не затронутое новым взрывом, который настолько ярок, что почти ослепляет.
Когда огни гаснут, воздух наполняется силой, и губы Кроны приподнимаются в улыбке.
— Твоя сила очищена, — объявляет она.
При этих словах толпа взрывается, выкрикивая имя Арги.
Крона снова хлопает в ладоши, и толпа затихает, когда она переходит к следующему члену королевской семьи: мужчине с травянисто-зелёными волосами до плеч. Крона называет его Сотейном, вторым сыном Джарета, и называет его силу печалью, которая, по её словам, пассивна, но смертельна, потому что в ней есть активные компоненты. Больше она ничего не объясняет, но я могу высказать свои собственные мысли по этому поводу. Печаль по-своему так же разрушительна, как и боль. Когда освещение меняется, они становятся бледно-бирюзовыми, и я стараюсь не обращать внимания на слёзы, текущие по невыразительному лицу, которое появляется над ними.
Далее первая женщина — у неё тёмно-синие волосы, которые падают прямо на плечи, а кончики завиваются внутрь. У неё овальное лицо, густые брови и полные губы, как у других членов королевской семьи. Она красива, по-своему сильна и способная, ростом почти с Аргу.
— Бера, первая дочь Джарета, готова ли ты очистить свою душу? — спрашивает Крона. — Готова ли ты бороться за свой шанс править Пира-Мортемом?
Это повторение предыдущих очищений, и Бера уверена в своих действиях. Как и два её старших брата, этот демон не будет лёгкой добычей.
Крона объявляет, что её сила — ревность, пассивная сила с активными элементами, которые могут быть использованы для разжигания беспорядков. Свет между их ладонями становится тёмно-зелёным, выделяя в волосах Беры блики того же цвета, которого я раньше не замечала.
За ней следует Олли, третий сын Джарета, у которого длинные волосы цвета выгоревшего апельсина. Он немного ниже ростом, чем его старшие братья. Крона называет его силу сожалением, которое, по её словам, также является пассивной силой. Струящийся оранжевый свет того же цвета, что и его волосы, и изображение, появляющееся над ним, показывает кружащиеся листья, похожие на те, что упали и больше никогда не вернутся на дерево.
Все члены королевской семьи до сих пор следовали образцу, который я начинаю узнавать. Свет, струящийся вокруг них, соответствует цвету их волос и подчёркивает их силу. Кроме того, мы переходим от старшего к младшему, а это значит, что меня назовут последней.
Теперь нас осталось только трое: Эста, Кода и я.
Эста слегка улыбается, когда Крона просит её подойти, но, в отличие от ухмылок большинства её братьев и сестер, её улыбка кажется искренней и непринуждённой.
Я не могу не заметить, как элита зрителей, кажется, прониклась к ней теплотой — миловидностью её поведения, отсутствием лукавства — они наклоняются вперёд на своих сиденьях и что-то тихо бормочут.
От Кроны, похоже, тоже не ускользает реакция толпы, и на её лице появляется неприятная гримаса. Похоже, ей не нравится, что Эста — любимица Пира-Мортема, даже если элита хочет править этим миром из-за Арги.
На этот раз Крона, кажется, торопится пройти очищение, говоря более быстро и с меньшим драматизмом. Когда она доходит до части о силах, свет, который поднимается между ними, остаётся белым, с мерцающими повсюду золотыми искорками. Некоторые золотые блёстки имеют форму перьев, в то время как другие расширяются и становятся похожими на солнечные зайчики.
— Сила души, — объявляет Крона, и это соответствует моему впечатлению об Эсте. Демону может быть трудно, если не невозможно, испытывать сострадание или эмпатию, но Эста, кажется, к этому близка.
В самый последний момент, когда белый свет Кроны падает на Эсту, я замечаю ещё одно изображение в золотых крапинках,
