Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова
— О, Аля… — Взгляд Тайлера смягчился.
Он поверил мне. Гадство! А ведь стоило ему надавить чуть сильнее, я бы призналась. И, честно, я жалела, что я, оказывается, неплохая актриса.
— Но, прошу, больше не надо спасать мою жизнь за счет любых обещаний этому уроду. И вообще. Это я должен тебя защищать!
— Тайлер, что за мужское эго! — искренне возмутилась я. — Мы равны в этом вопросе!..
Договорить он мне не дал, накрыв рот поцелуем. А потом тихо сказал:
— Алейдис, мне трудно смириться с тем, что любимая девушка купила мне жизнь ценой своей свободы, части своей души. Больше никогда так не делай! Распорядиться своей жизнью я имею право сам.
Наверняка в преисподней существует отдельный котел для таких бессовестных лгуний, как я. Тайлер заметил, что мне на глаза навернулись слезы, и суровость на его лице немедленно сменилась раскаянием. Он прижался лбом к моему лбу.
— Что я за скотина такая… Аля, прости! Я просто не хочу, чтобы ты была хоть что-то должна этой твари! Только не такой ценой!
— Так, значит, ты клянешься держаться от него подальше? — осторожно перевела я разговор.
— До тех пор, пока тебе не грозит опасность.
Вот упрямый.
— Она мне не грозит! Мы проверим мой дар под охраной целого взвода королевских гвардейцев, а потом… Наверное, князь Данкан должен меня обучить, чтобы я смогла закрыть самый крупный разрыв. А после все закончится. Над границей снова установят щиты, и ты, и все остальные третьекурсники смогут вернуться в Академию.
— Но я все равно буду за тобой приглядывать, пока ты здесь!
Приглядывать будешь за мной, а попадешься на глаза Лэггеру…
— Тай, не надо! Ярс приглядывает. Он отлично справляется!
Тайлер сузил глаза.
— Ярс, значит, приглядывает?
Ох, Тайлер, не к тому человеку ты ревнуешь!
— Ярс держит слово, защищая девушку своего лучшего друга! — воскликнула я.
— Невесту!
Научусь ли я когда-нибудь дышать, когда в груди будто проворачивается острый нож? Так, надо улыбнуться, не отводить взгляд…
— Да.
— Это так тупо — ревновать к лучшему другу, — признал Тайлер и нервно взъерошил волосы. — Но я готов ревновать даже к воздуху, который касается сейчас твоей кожи…
Тайлер притянул меня к себе, и некоторое время мы лежали, обнявшись, согревая друг друга, и я слышала стук его сердца и изо всех сил надеялась, что оно будет биться еще долго-долго, до самой старости.
— Проклятье! — воскликнул Тай. — Совсем забыл! Это первое, о чем я хотел поговорить!
Он подорвался с места и кинулся обшаривать свою куртку, валяющуюся в углу комнаты. Вытащил помятый конверт. Я приподняла бровь.
— Сейчас объясню, — сказал Тайлер.
Он рассказал все, начиная с того момента, когда посетил сгоревший гарнизон. Как разыскивал выживших, как вышел на старого Оларда. «Он жив и здоров!» — внутренне возликовала я, но не перебивала. Тай закончил тем, как по наводке Оларда повстречался с бывшим вестником и раздобыл футляр с документами.
Вот теперь мне сделалось по-настоящему страшно!
— Это письмо… — прошептала я. — От отца?
— Нет, оно от графа Ромера, советника императора, и отправлено в императорскую канцелярию. Прочитай.
Он протянул мне записку с парой строк.
— Я ничего не понимаю, — покачала я головой. — «Я заберу ее утром в столицу»? Речь обо мне? Но это очень странно. Ведь тогда было неизвестно, что у меня запретный дар. Зачем кому-то могла понадобиться обычная девчонка?
Тайлер задумчиво поглаживал тыльную сторону моей ладони.
— Князю Лэггеру? Он не знал, какой у тебя дар, но знал, чья ты дочь. У твоей мамы был запретный дар, и что-то натолкнуло советника на мысль, что запретный дар может быть и у тебя?
— Но зачем я нужна была ему в столице? В качестве кого? Игрушки? Девочки для битья?
У меня мурашки побежали по коже.
— Может быть, тебя должны были отвезти к императору?
— Да нет, бред какой-то… А зачем тогда пытались убить в Академии?
Тайлер, прищурившись, смотрел в стену перед собой, размышляя.
— Предположим, только предположим, что князь Лэггер с самого начала интересовался твоей судьбой как дочери Гвендолин. И, раз уж принц Ивейл и советник отправлялись в гарнизон твоего отца, он мог поручить забрать тебя. Чтобы… Не знаю. Изучить дар? Присмотреться? А что с тобой делать, он бы решил потом. Однако позже случился Прорыв. Полковник Дейрон был объявлен предателем, а его дочь сделалась слишком большой проблемой. Проще было пока спрятать тебя в Академии. Но после у тебя открылся запретный дар, и из большой проблемы ты превратилась в огромную. И не будем забывать о том, что у императора Аврелиана погиб старший сын, наследник. Если он считал виновником твоего отца, он мог отдать приказ убить дочь Дейрона, просто чтобы…
— Облегчить свою боль, — прошептала я. — Это вполне можно понять.
— Но затем вмешались новые обстоятельства.
— Моя невероятная живучесть, — усмехнулась я. — Вернее, мой ледяной эфор, который почему-то был категорически против того, чтобы бесячую Дейрон укокошили на его глазах.
Как ни серьезен был сейчас Тайлер, он не удержался от улыбки.
— И почему же это, действительно? — хмыкнул он.
— Кроме того, стало понятно, что Прорыв на Севере принял угрожающие размеры и князю Данкану в одиночку с ним не справиться и нужен еще один ткач… Поэтому я до сих пор жива! Но это только наши предположения… Я про записку советника. Может, он вообще говорил о какой-то редкой бестии?
— Аля, вспомни, ты не замечала ничего странного за ужином в тот день? Повышенный интерес графа Ромера к тебе?
Я задумалась.
— Ну да, он поболтал со мной, а отцу это не понравилось. Он так погрузился в свои мысли, что за весь вечер ничего не съел и не выпил.
Наши взгляды встретились.
— Они говорили о маме! Кажется, отец догадался, что приезд советника в прошлый раз и смерть мамы — это не совпадение!
— И он вполне мог подслушать разговор Ромера и Ивейла, чтобы узнать больше.
— Отец не стал бы подслушивать! — возмутилась я.
— Даже если на кону жизнь его дочери?
Я схватилась за виски. Голова шла кругом от избытка информации.
— Это все лишь домыслы…
— Пока да, —
