Горный цветок - Ольга Шах
Так мы и жили. Не скажу, что очень хорошо, только все так жили… мечтали о чём-то великом! О победе мирового пролетариата, о том времени, когда наступит коммунизм, о том, как мы однажды будем хорошо жить и у каждой советской семьи будет собственная квартира… (прошу не смеяться, клянусь, так и было!) но только не случилось. Мои родители умерли в тот год, когда я заканчивала институт. Было тяжело, не скрою… ни родственников, ни даже близких друзей у меня не было. Да и откуда бы им взяться, если я каждый день после лекций спешила в библиотеку или в гастроном, а после – домой? С охотой соглашалась на практику в уголовном розыске и на общение с «контингентом». Конечно, бывали случаи, когда ребята с моего потока подтрунивали надо мной. Впрочем, я не роптала – мама всегда говорила мне, что не стоит обращать внимания на мнение окружающих людей, нужно быть порядочной и честной девушкой, хорошей хозяйкой в доме и ценным членом общества в целом… и я была… зря…
После окончания образования по распределению попала в МУР. Злые языки поговаривали, что за какие-то особые заслуги, только, конечно же, это было не так – никаких «заслуг», ни партийных, ни каких-либо иных, за мной не водилось. Зато было стойкое нежелание возвращаться в родную комнату, где я была одна, и я училась, работала, работала…
Поэтому, совершенно упустила из вида, когда у нас появился новый оперативный сотрудник. Алексей был далеко не тем юнцом, который покорял взоры девочек из архива. К тому времени ему уже было около тридцати пяти лет, сам он был родом из Гродно, так что о войне знал не понаслышке, родителей убили, когда ему было только восемь лет, вырастила бездетная тётка, сестра отца… впрочем, обо всём этом он вспоминать не любил…
Да и познакомились мы там же, на работе, когда я заполняла бланки задержания. Домой, по понятным причинам, я не спешила… потому страшно обрадовалась, когда шум в коридоре подсказал мне, что у меня работы прибыло.
- Почему такая красивая девушка не в кино или на танцах, а сидит в кабинете и перебирает бумажки? – улыбнулся мне оперативник, предъявляя «новую работу», чем поразил меня до глубины души.
Мне ещё раньше никто таких слов не говорил. Помню, когда маме кто-то сказал, что дочка у неё выросла настоящей красавицей, так она рассердилась и утверждала, что для советской гражданки это не самое главное, была бы здоровой. Парни и не пытались кадрить странную заучку, и тут такое! Поженились мы очень тихо, через полгода после ухаживаний Алексея, соседки по коммуналке дали на время платье с белым приличным воротничком и даже самые настоящие фильдипёрсовые чулки. А ещё через полгода моего мужа зарезали во время операции по уничтожению очередной «малины». Так и закончилась моя семейная жизнь…
Помню, как командир Алексея говорил что-то о том, каким он был коммунистом, о долге, об отваге, мужестве советского милиционера, о том, что я должна быть сильной, я же не просто советская гражданка, с меня и спрос другой… и в торжественной обстановке вручил мне револьвер с памятной гравировкой… я не рыдала, конечно, «ведь с меня был особый спрос»…
Работа всегда была спасением для меня, не стала она исключением и тогда… я спрятала свои чувства так далеко, что сама иногда думала – а не приснилось ли мне всё? Хотя нет, конечно же, мой муж был для меня самым ярким воспоминанием в этой жизни. И если бы кто-то спросил меня, была ли я когда-то счастлива, то я бы ответила, что да. Целых полгода!
Надо же! Как давно я не вытаскивала свои воспоминания наружу, не иначе виной всему «топтун», который столь некачественно присматривал за мной. Ещё пара минут, и подойду к своему дому. Конечно, риск, что меня будут поджидать где-то возле дома, был. А то и того хуже – что ребята, обозлившись на меня, могут качественно обшмотать мою квартиру и забрать ту единственную ценность – револьвер с гравировкой. Такого я допустить не могла, поэтому сейчас быстро беру его, после чего шагаю прямо в полицию и пишу заявление, настаивая на том, что я не бабка, выжившая из ума.
Совсем недавно мне пришлось расстаться с моей комнатой на Мясницкой и переехать во вполне приличную однушку в спальном районе. Когда в нашу квартиру постучались хорошо одетые молодые люди, среди которых были и представители муниципалитета, с радостной новостью – весь этаж решил купить некий предприниматель, мы, как люди, которые имеют договор социального найма жилья, очень быстро «договариваемся» и переезжаем. Так я и оказалась в этом доме, в одном подъезде с вечно испитой личностью, скандальной бабкой с третьего этажа и с «сомнительными друзьями Машки из пятьдесят первой, вечно у неё целый табор толкается».
Глава 2
Я стояла возле кустов, откуда открывался чудесный обзор на двор моего дома. На первый взгляд, всё было в пределах нормы – несколько старушек из числа местных аборигенов торчали возле подъезда, наверняка костеря автомобилистов, которые пытались приткнуть свои машины на газон, обсуждая трагичный турецкий сериал и стыдя ту самую испитую личность, которая снова торчала из окна первого этажа. Скажу честно, после переезда мне тоже предлагали влиться в этот элитный кружок по интересам. Однако, к стыду своему, я была вынуждена констатировать, что не подхожу под определённые параметры, как то: мне абсолютно безразлична личная жизнь моих соседей, я ничего не знаю про нынешние политические реалии и уж тем более, не интересуюсь телевизионными программами про магов и колдунов всех мастей.
Одним словом, соседи про меня благополучно забыли, за что им отдельная благодарность… и вот сейчас я тихо трюхаю к подъезду, оглядываясь по сторонам. Да нет, показалось – никто моим появлением не заинтересовался, машины припаркованы были тоже все местные, всё тихо и благородно. Я, быстро поздоровавшись, прошла мимо и скрылась в подъезде, возле лифта стояла русоволосая девушка с длинной косой и с большой клеткой для перевозки животных. Кажется, это очередная гостья из «нехорошей» квартиры. То-то старушки возле подъезда недобро смотрели. Поначалу мне показалось, что клетка пуста, однако, приглядевшись, я заметила какую-то странную собаку с длинным и тонким хвостом, которая съёжилась в углу и недобро на меня посматривала жёлтыми бусинками глаз.
О, как! Однако! Что это за генетические эксперименты? Я недоверчиво хмыкнула, заходя в распахнувшиеся створки
