Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова
Лед стоял не шевелясь, с ухмылочкой наблюдая за приближением здоровяка, и, когда от Атти до него оставалось от силы полшага, Эйсхард внезапно исчез! Растворился в воздухе и появился уже за спиной кадета. Мы ахнули от неожиданности.
— Сзади! — крикнул кто-то.
Но командир и сам несильно шлепнул Атти по спине, давая понять, куда он запропастился. Наш великан развернулся, едва не рыча, и снова бросился в атаку. На спокойном лице эфора все так же блуждала улыбочка. Он снова подпустил Галвина к себе поближе и вновь испарился, чтобы переместиться за спину.
— Вы — мерцающий! — крикнул кадет Фридман, первым догадавшись о сути дара.
Отличный дар! Мерцающие с легкостью перемещаются в пространстве, уходя из-под носа тварей. Могут за мгновение оказаться за тысячу метров. Но тут все, конечно, зависит от силы дара.
— А как далеко перемещаетесь? — со знанием дела спросил кадет Меррит, обычно неразговорчивый.
— Несколько километров, плюс-минус, — ответил эфор Эйсхард, не рисуясь, не хвастая, такой весь из себя правильный и молодец.
— О-о-о, — протянул хор голосов.
Слушать противно этих подхалимов. Но хуже всего, что я понимала: вовсе они не льстецы, группа искренне восхищалась своим командиром. Только Атти, чувствуя себя обманутым, переминался с ноги на ногу и зыркал на Эйсхарда исподлобья. Он хотел реванша, хотел драться на равных, но ничего не мог противопоставить магии.
Лед заметил хмурый взгляд подчиненного, кивнул и встал в стойку.
— Как и обещал, я не буду использовать дар. Нападай.
Кадет Галвин осклабился и рыча кинулся на командира, уверенный, что положит его на обе лопатки хотя бы одним только весом своего упитанного и крепкого тела. Но не тут-то было.
Кажется, эфор Эйсхард нарочно продемонстрировал захват медленно и плавно. Мы во всех подробностях рассмотрели, как руки командира сцепляются с лапищами Атти, как он дергает кадета на себя, как небрежно ставит подножку. И вот уже здоровяк, раскинув руки и ноги, валяется на полу подобно соломенному манекену, сброшенному с шеста.
Одногруппники заорали, зааплодировали. Барри совершал дикие прыжки на месте. Этому парню точно нужно прописать успокоительное, он будто весь состоит из шарниров. Все радовались. Кроме меня. Я демонстративно сложила руки на груди, Эйсхард мельком взглянул на меня и, надеюсь, успел заметить мое презрение.
Лед протянул руку подопечному, помогая встать.
— Сдаешься? — уточнил он.
— Пожалуй, — согласился Атти, потирая поясницу.
— Следующий… Кадет Ансгар.
Фиалка, трепеща и ежесекундно ойкая, взошла на мат. С ней разобрались быстро: раз-два, и Веела, вереща, летит вверх тормашками. Правда, у самой земли Эйсхард подстраховал ее, удержал от падения, но при этом недовольно покачал головой и пробормотал что-то вроде «работы непочатый край».
— Сдаешься, — даже не спросил, а утвердил он. — Следующий — кадет Фридман.
Один за другим кадеты поднимались на мат и через несколько секунд укладывались на лопатки. Кто-то хихикал над своей неловкостью, кто-то, как Ронан, мрачнел. Сын рыбака сдался не сразу, только после двух попыток. Но так или иначе — все поединки заканчивались одинаково. Победить эфора Эйсхарда не представлялось возможным.
Меня он не вызывал. И чем дольше я ждала своей очереди, тем сильнее колотилось сердце. Заранее делалось тошно от мысли, что я, жалкая, слабая, распластаюсь на полу перед ним.
— Кадет Лейс.
Лесли оставался предпоследним, и наконец-то очередь добралась и до него.
— Ваши ушибы вам не помешают участвовать в схватке? Можем перенести на завтра.
Лесли обрадованно встрепенулся:
— Да, лучше завтра!
Похоже, в мое звено затесался трус. Как бы он не подвел команду во время практикума…
— Кадет Дейрон.
Взгляд холодных синих глаз остановился на мне, голос резанул сталью. Меня эфор отпускать не собирался.
— Я готова!
Две секунды позора, и я свободна. Да только всколыхнулось что-то внутри — жгучее, злое, отчаянное. Пусть мне не победить, но я сделаю все, чтобы продержаться как можно дольше!
Расправив плечи, я взошла на мат. Я приближалась к противнику неторопливо, ощущая, как пружинит мат под подошвами ботинок. Эйсхард ждал в расслабленной позе, стоя напротив стеклянной стены. Сияющее солнце слепило его противников, но почему-то никто даже не попытался занять более выгодную позицию. Я осторожно двинулась по краю, заходя с тыла. Лед догадался о моих намерениях, усмехнулся и пропустил, давая понять, что одолеет меня в любом случае.
Одногруппники, встречавшие предыдущие поединки подбадривающими криками, притихли, будто чувствовали: сейчас будет не учебный бой, а самый что ни на есть настоящий.
Я сама себе напоминала кошку, крадущуюся на мягких лапах. Напряженную, в любой момент готовую к атаке. Увы, моя обычная тактика — уклоняться от ударов, прощупывая слабые стороны противника, попытаться обмануть его — сейчас не сработает. Нападать должна была я, и уже Эйсхард сразу увидит мои уязвимые места. А их предостаточно. Мой маленький рост и вес, например. Я для него пушинка, которую можно смести одним метким ударом.
— Нападай, — коротко приказал эфор, устав ждать.
Я сделала обманный маневр, дернувшись в одну сторону, а сама с разбегу подскочила, чтобы ударить локтем в незащищенную шею. Такой удар, достигнув цели, надолго выводит противника из строя.
Но это если бы он достиг. Эйсхард перехватил мой локоть, несильно ударил основанием ладони по ребрам. Несильно, но я задохнулась. Плечо взорвалось болью. Пол и потолок стремительно поменялись местами. Я и опомниться не успела, как поняла, что лежу на полу, а Лед возвышается надо мной, небрежно протянув мне ладонь.
— Сдаешься?
Я проигнорировала протянутую руку и вскочила на ноги. Тряхнула головой, отбрасывая за спину косу.
— Нет!
За спиной раздался удивленный ропот, но я не вслушивалась в слова, да и не разобрала бы их: после того, как Эйсхард приложил меня головой о мат, в ушах гудело.
Эфор удивленно изогнул бровь, но кивнул, предлагая атаковать. Я снова двинулась по окружности, не сводя с гаденыша оценивающего взгляда. Дождалась, пока солнце окажется за моей спиной и я превращусь в темный силуэт на фоне окна. И тут же бросилась на Эйсхарда. Мне его не повалить, так нанесу хотя бы какой-то урон его надменной физиономии. Пусть не думает, что он несокрушим!
Тыльной стороной ладони я резко и сильно ударила его по губам, с удовольствием ощутив, как он
