Ловушка для сердцееда - Натали Карамель
Леонард остался стоять, чувствуя странную тяжесть под ложечкой. Черт. Он хотел как лучше. Хотел защитить ее, быть честным. А добился только того, что причинил боль и, вероятно, сделал ее жизнь в замке невыносимо неловкой. «Откупные» бриллиантами не дашь служанке. И «уходи, домработница придет» — здесь не сработает. Сделал только хуже. Муки совести были непривычны и неприятны.
Поездка в Фурво прошла в мрачном настроении. Спасаясь от собственных мыслей, Леонард ушел с головой в дела. Он вызвал к себе старосту отдаленной деревни Фурво, того самого, что находился в зоне спорного леса с де Люси. Мужик по имени Клод, коренастый и обветренный, робел в роскошном кабинете.
«Дорога, Клод,» — начал Леонард без предисловий, разложив карту. «От Фурво до развилки у Сен-Клу. Сейчас — грязь и ухабы. Сколько людей нужно, чтобы сделать ее проезжей для телег даже в дождь? Сколько камня, гравия, бревен?»
Староста, удивленный вопросом не о лесе или налогах, а о дороге, замер, потом начал бормотать расчеты. Леонард слушал, мысленно переводя его «деревенские метрики» в свои: объем работ, человеко-дни, логистика материалов. «Физический канал связи. Требует оптимизации маршрута и пропускной способности.» Одновременно он вел переговоры со старостой о спорном участке леса и совместном межевании весной. Он был корректен, точен, приводил доводы, ссылаясь на свою карту и старые (хоть и сомнительные) грамоты, найденные Мари в архивах. Староста, человек угрюмый и недоверчивый, ворчал, но в итоге согласился на весеннюю встречу с представителями барона де Люси. Победа дипломатии, а не силы.
«Начнем весной, после межевания с бароном,» — заключил Леонард, возвращаясь к дорожному вопросу. «Готовь людей и списки нужного. Материалы графство обеспечит.» В глазах Клода вспыхнула надежда, смешанная с недоверием. Дорога? До их глухого Фурво? Это было невероятно. Первый камень (буквально) в грандиозный проект. Но Леонард не чувствовал удовлетворения. Мысль о заплаканных глазах Жизель преследовала его.
Вернувшись в замок под вечер, его ждал сюрприз. В парадной гостиной, потягивая вино и разглядывая фамильные портреты, его ждал маркиз де Сален. Тот самый сноб-сосед. Он был одет с изысканной простотой, что говорило о большом вкусе и еще большем достатке. Его лицо, обычно выражавшее скуку или снисходительность, сейчас было оживлено любопытством.
«Виллар, дорогой сосед!» — воскликнул он, поднимаясь. «Наконец-то вы в строю! И, судя по слухам, не просто в строю, а во главе прогресса!» Его улыбка была искренней, без прежней язвительности.
Они уселись. Маркиз расспрашивал о нововведениях: о сортировке шерсти (его интересовал источник сбыта в Лионе), о трехполье («Смело! Очень смело!»), о прозрачной системе помощи («Разумно и милосердно одновременно»). Леонард, отбросив мрачные мысли, отвечал четко, без хвастовства, подкрепляя слова цифрами из отчетов Жака. Он видел, как растет уважение в глазах маркиза.
«Именно это и привело меня к вам, Виллар,» — признался маркиз ближе к концу беседы. «Дорога. Та, что идет от моих угодий через ваш лес к тракту на Париж. Она… ужасна. Весной и осенью — непроходима. Торговцам — мучение, мне — убытки. Я слышал, вы занялись ремонтом своих путей?»
Леонард кивнул, мысль работала быстро.
«Мы ремонтируем участки у мельниц и деревень, маркиз. Но дорога к тракту… это стратегический объект. Для нас обоих.»
«Именно!» — маркиз оживился. «Предлагаю совместное предприятие. Я беру на себя камень и половину рабочих. Вы — организацию работ, ваших управителей, которые, как я слышал, теперь работают как часы, и… ну, ваше свежеобретенное умение находить эффективные решения. Дорога будет платной? Или мы просто выиграем от роста торговли и налогов?»
Леонард улыбнулся.
«Давайте обсудим детали, маркиз. И выгоды.»
Огромная победа. Не только признание его способностей, но и реальный, выгодный проект, укрепляющий связи с влиятельным соседом. Дороги. Пора.
После отъезда маркиза, окрыленный успехом переговоров, Леонард отдал распоряжения Арману и Жаку: начать расчеты по дорожному проекту, составить смету, определить участок для первого совместного участка. Энергия била ключом. Он шел по коридору в свой кабинет, строя планы, как вдруг увидел Жизель.
Она мыла пол в дальнем конце коридора. Услышав его шаги, она не убежала, не опустила голову. Она выпрямилась, отложила тряпку и… посмотрела на него. И этот взгляд сразил Леонарда наповал. В нем не было ни боли, ни обиды, ни прежнего робкого обожания. В ее серых глазах светилось глубочайшее уважение. Чистое, сильное, почти благоговейное. И сквозь это уважение — такая же сильная, но теперь безопасная для нее и для него любовь. Любовь к господину, который поступил благородно, который не воспользовался слабостью, который защитил ее честь, даже ценой ее слез. Она видела его силу, но теперь видела и его доброту. И это сочетание покорило ее окончательно и бесповоротно.
Она молча сделала глубокий, безупречный реверанс, держа голову высоко, и снова взялась за работу. Ни слова. Но этот взгляд и этот реверанс сказали больше любых признаний.
Леонард прошел мимо, чувствуя, как жар разливается по его лицу. Муки совести сменились сложной гаммой чувств: облегчением, что не испортил все окончательно, смущением от такого чистого обожания, и… новой порцией вины. Она теперь без ума от меня окончательно. И это… хуже, чем просто влюбленность служанки. Он понял, что невольно возвел себя на пьедестал в ее глазах. Пьедестал, с которого ему теперь придется очень осторожно слезать, чтобы не уронить ни себя, ни ее. Добрые намерения обернулись новым, тонким испытанием его характера.
В кабинете он подошел к карте. Рядом с пометкой «Фурво (дорога!)» он приколол записку о разговоре с маркизом. Но мысли путались. Воспоминание о взгляде Жизель перебивало логику дорожных маршрутов. Палец лег на линию будущей дороги — символа прогресса и сотрудничества. Но в его мыслях еще долго стоял образ Жизель с ее огромными, преданными глазами.
«Она… любит. Настоящей, бескорыстной любовью. А я? Я — администратор. Архитектор систем. Моя ОС не поддерживает такой софт без критических сбоев.» Муки совести вернулись. Он не хотел ее боли, но стал причиной еще более сильного, но безвыходного чувства. «Несанкционированное подключение к сердцу пользователя. Последствия — необратимы.»
Он резко ткнул пальцем в карту, в цепочку деревень между замком, Сен-Клу, Ларошелью и Фурво. Линия, соединяющая точки. Дороги. Конкретная, понятная, осязаемая задача.
«Пора,» — прошептал он, и в голосе зазвучал знакомый азарт, заглушающий личную тревогу. «Пора делать дороги. Физические линии связи. Артерии для товаров, новостей, войск если что…» Он взял циркуль и линейку, начал набрасывать на чистом листе трассы, рассчитывая углы подъема, места для дренажных канав, мостов через ручьи. «Оптимизация маршрута. Минимизация затрат. Максимизация
