Неприкаянная - Анна Шнайдер
— И ты отправился к Аарону, да? — догадалась Каролина.
— Да, — коротким кивком подтвердил Морган и горько усмехнулся. — Стоило бегать от него, да? Чтобы спустя год приползти, как бездомный пёс, и умолять его помочь нам с Тайрой. Он вдоволь посмеялся над моим отчаянием, но помог. Посчитал, что я буду ему гораздо полезнее, если стану зависеть от его крови. Однако одной крови оказалось мало — Тайре требовалась чужая жизненная сила.
Каролина оцепенела и сглотнула, наконец поняв, как этот человек, который казался ей столь не похожим на убийцу — если не считать его жизненной энергии, — мог убивать. Точнее, не как, а почему.
Конечно, он делал это ради дочери.
— Я убил четырёх человек, — продолжал Морган мрачно. — Рассказывать тебе подробности не стану, уж прости, они довольно противные. Главное, что следует понимать, — осудили меня за дело. И, кстати, именно ко мне Гектор обратился тоже не просто так. Уж в чём я знаю толк, так это в вытягивании жизненной силы из жертв.
— Но все похищенные пока живы, — возразила Каролина, стараясь не думать о том, что сидит рядом с убийцей. Ей было физически тошно об этом вспоминать.
— Пока, — подчеркнул Морган, — но это, скорее всего, значит, что их жизненная энергия нужна преступнику сразу, одновременно. Для чего — вопрос, конечно…
В этот момент малый пространственный лифт мелодично зазвенел, и Каролина перепугалась, схватившись за сердце, — настолько этот звук оказался неожиданным. Она и забыла, что они с Морганом заказали обед.
— Это всего лишь еда, Каро, — засмеялся мужчина, и Каролина замерла, почти не дыша.
Морган впервые назвал её так. Легко и непринуждённо, будто его ничего не смущало и использовать подобное домашнее сокращение — именно то, чего он хотел.
Наверное, в этом и правда нет ничего особенного и зря она переполошилась. И тем не менее остановить сладкую волну, которая начала захлёстывать Каролину сразу после того, как она услышала это обращение, отчего-то не получалось.
***
Сначала Морган хотел обсудить с Каролиной ещё и её обучение — как прошлое, так и будущее, — но в итоге рассказ о прошлом отнял у него такое количество душевных сил, что Рид решил: завтра. Сходят в комитет, он посмотрит по рунам и картам, какую цель преследовал похититель, а потом поговорит с Каролиной. Хотя, возможно, следовало спросить у неё обо всём сейчас — и она, под впечатлением от того, что рассказал ей Морган, будет более откровенной. Но Рид уже устал от откровений. Он отлично понимал, что история Каролины вряд ли будет сильно легче его собственной. Слишком хорошо знал, что такое чёрное шаманство. Особенно если шаман не прибегает к нему вынужденно, как делал Морган, а делает сознательный выбор в пользу тёмной энергии.
После обеда Рид всё-таки простился с Каролиной, посоветовав ей не сидеть в четырёх стенах, а прогуляться. Заодно посмотреть на «место преступления» — то есть на Сиреневую улицу. Вдруг что-нибудь заметит? Дознаватели — дело хорошее, но всё-таки они не девушка со слабым магическим даром и без родственников.
Получив от Каролины уверения, что так она и сделает, Морган отправился в прихожую, надел куртку и ботинки — по квартире он ходил в носках, — а затем, пожелав девушке удачного вечера, перенёсся в дом Гектора и Тайры.
Утром Дайд не говорил ему, что это можно сделать, но Морган знал, что всегда будет желанным гостем для дочери. Она сама говорила ему, что он может переноситься сюда в любое время дня и ночи. И Рид надеялся, что сейчас застанет Тайру одну, — ему хотелось поговорить с дочерью, пока рядом нет Гектора.
Оказавшись в полутёмной прихожей, Морган ничуть не удивился, услышав голос Тайры, донёсшийся из комнаты по соседству:
— Проходи сюда, пап.
Рид, стараясь не обращать внимания на кружащуюся голову — всё-таки пространственных лифтов сегодня было слишком много, — прошёл дальше и оказался в светлой и просторной гостиной. Широкие окна, занавешенные тюлем кремового оттенка, легко пропускали предвечерний свет с улицы, на которой ещё не загорелись фонари. Пол под ногами был деревянный, также, как и книжные шкафы, расставленные по всему периметру комнаты. Длинный обеденный стол, явно рассчитанный на большую семью, был застелен зелёной скатертью, напомнившей Моргану цвет формы Гектора. И на точно такого же цвета диване полусидела-полулежала Тайра, глядя на отца с лёгкой улыбкой на ярко-вишнёвых губах.
Она выглядела просто восхитительно здоровой. Морган ещё помнил, какой болезненной она была до снятия проклятия, поэтому в который раз порадовался, чувствуя, как непроизвольно начинает улыбаться в ответ.
— Ой! — воскликнул он, почувствовав тычок в ноги. Наклонил голову — и обнаружил Джека, их с Тайрой старого и верного пса. Тот тыкался мордой Моргану под колени и вилял хвостом как бешеный.
— Ты слишком засмотрелся на меня, пап, — засмеялась Тайра, сверкая яркими глазами цвета лазури. — Понимаю, что ты очень рад меня видеть, но стоит всё-таки уделить внимание Джеку. Иначе он тебя съест.
Морган хмыкнул, сел на корточки и погладил скулящего от счастья пса между ушей. Получив восторженный поцелуй в нос, Рид ещё раз погладил Джека по голове, а затем встал и подошёл ближе к Тайре.
— Садись, — сказала дочь, двигаясь и освобождая место на диване рядом с собой. Движения её были слегка скованными, и Морган лишь вздохнул — он понимал, что Тайра до сих пор расплачивается за один шаманский амулет, который изготовила принцу Адриану. Если бы не этот амулет, Морган вряд ли смог бы вернуться из Альтаки.
К сожалению, шаманская магия требует не только силы, но и платы. И чем сильнее заклинание, которое ты используешь, тем больше приходится платить. Это непреложная истина.
— Я рада, что ты вернулся, — произнесла Тайра с теплотой в голосе, сияюще глядя на Моргана и улыбаясь. — И не один, да?
— Можно и так сказать, — кивнул Рид, протянул руку и погладил дочь по волосам. Они сильно отросли с тех пор, как он видел Тайру в последний раз, но длина всё ещё была недостаточной для того, чтобы заплести их в косу. Свою прошлую косу, длиннющую и толстую, Тайра отдала, чтобы спасти императора. — Но ты, наверное, всё знаешь лучше меня.
— Теперь уже нет, — вздохнула дочь. — Почти два месяца я не пользовалась даром. Чувствую
