Муж на сдачу, или Попаданка требует развода - Сусанна Ткаченко
— Откуда? В лесу театров нет, — напомнила я, притворно-наивно приподняв бровь, хотя прекрасно поняла, что речь идёт о ком-то вроде Кота в сапогах.
Инес рассказывал про столичные достопримечательности, пока не охрип. Его голос приобрёл баюкающие нотки. Мотя уснула где-то на середине, свернувшись калачиком на подушке. Мы ехали без остановок на «кустики», потому что в герцогском скороезде имелся туалет и душ — настоящий вагон СВ. Но после обеда я тоже сдалась и задремала, вытянувшись на диване, под мерный стук колёс и монотонный рассказ управляющего о любимых спортивных соревнованиях герцога.
А проснулась, когда скороезд дёрнулся и остановился с лёгким скрипом тормозов. Я села и протёрла заспанные глаза.
— Приехали? — спросила, отодвигая шторку, но тут же и сама поняла — нет.
За окном густел лес, день близился к вечеру, но столицей и не пахло. Деревья стояли неподвижно в золотистом свете заката.
— Оставайтесь на месте, госпожа Лана. Я пущу в окно разведчика. Это могут быть разбойники, — прошептал Инес.
— Разбойники на центральной дороге в столицу⁈ — удивилась я. — Там же за нами следом целая бесконечная река скороездов тянется. Разбойники ваши — самоубийцы?
— Хм-м-м, вы правы, госпожа. Тогда схожу посмотрю, — набрался храбрости Инес и, поправив камзол, покинул вагон.
Мы с проснувшейся Мотей поспешили к окну, чтобы послушать, что там происходит. Неужели опять драконы что-то сломали, и нам снова придётся искать ночлег?
Но нет. За окном безмятежно пели птички и… больше ничего. Отчего задержка — вообще непонятно.
Инес вернулся минуты через три. Его лицо выражало полную растерянность, он задумчиво потирал подбородок. Плюхнулся на диван с тяжёлым вздохом.
— Ну что там? Не томи! — не выдержала Матильда, нервно подёргивая ушами.
— Там господин кот на дороге спит. Никак нельзя тревожить. И не объехать его никак — с двух сторон грязевые озерца. Увязнем.
— Тьфу ты, — фыркнула Мотя, без колебаний прыгнула к двери и приказала: — Открой-ка.
И Инес безропотно послушался.
Я метнулась следом за кошкой, едва успевая за её стремительным броском. Мотя у меня дама дерзкая. Помню, поехали мы с ней к моей подруге на дачу как-то раз, так она не только всех местных котов там построила, но и собак — те до сих пор дачу подруги стороной обходят.
А тут посреди дороги, растянувшись во всю длину, лежал рыжий в белую полоску огромный кот с роскошными кисточками на больших ушах. Настоящий мейн-кун! Чистокровный! Но Моте, разумеется, на его родословную было глубоко начхать. Она уже прижала уши к голове, выгнула спину дугой, распушила хвост до невероятных размеров и… почернела вся, как уголь.
— Это у неё рабочая форма, — поспешно пояснила я вставшему рядом со мной бледному Инесу. — Она её «надевает», чтобы белую шерсть кровью не испачкать.
И тут же кинулась между детьми Мау, раскинув руки во избежание кровопролития и крутя головой то в сторону Моти, то в сторону кошака.
— Матильда, дорогая, держи себя в руках! — взмолилась.
Рыжий кот медленно приоткрыл один глаз — огромный, янтарный — и уставился на нас с ленивым любопытством, будто наблюдал за забавным спектаклем.
— Отойди, Лана! — зашипела Мотя, чёрная шерсть на её холке стояла дыбом. — Хочу пару раз пройтись когтями по наглой рыжей морде! Разлёгся тут! Самый любимый сын Мау, что ли⁈ — Её голос достиг таких высоких нот, что у меня зазвенело в ушах.
А зрителей у этого неожиданного шоу прибавлялось с каждой секундой. Скороезды один за другим тормозили, и любопытные зеваки высыпали на дорогу, образуя плотное полукольцо. Мне только за голову хвататься оставалось. Что делать? Взять в вагоне одеяло, накинуть его на Мотю, замотать и унести, как в ветклинике на прививке делала — не вариант! За такое вольное обращение с кошкой тут, пожалуй, могут и казнить! Стоять в стороне и наблюдать за дракой? Я не смогу!
Глава 11
Ситуацию спас кот. Он грациозно поднялся на лапы, потянулся, выгнув спину дугой, и промурлыкал глубоким бархатным голосом:
— Нравишься ты мне, горячая киска. И человек у тебя интересный. С вами прокачусь, куда бы вы там ни ехали.
Он невозмутимо прошёл мимо ошеломлённой толпы, запрыгнул в наш скороезд — только его пушистый хвост гордо взметнулся вверх — и оставил зевак хлопать глазами. Даже Мотя не сразу пришла в себя от такой наглости — её чёрная шерсть всё ещё топорщилась, а глаза сверкали. А когда мы проследовали за котом, то застали застывшего, словно памятник самому себе, Инеса и по-хозяйски шарившегося в хладохроне пушистого наглеца.
— Что ты с ним сделал⁈ — возмутилась я, напрочь забыв о почтении, которое положено выказывать детям Мау.
— Вот! Я и говорю, что что-то с тобой не так, человек, — повернув ко мне большую голову и вперившись пронзительным жёлтым взглядом, заявил кот. — Ты должна меня бояться и почитать, а ты совсем не испытываешь ко мне благоговения. Из этого я могу сделать два вывода: либо ты не местная, либо у тебя проблемы с головой.
Я упала на сиденье в полной растерянности от его проницательности. А Мотя такого уже вынести не смогла. Она утробно зарычала, прижав уши, стремительно прыгнула коту на спину, впилась зубами в его холку, а когтями в бока. В стороны полетели клочья шерсти. Кот протяжно заорал. Я прикрыла глаза и покачала головой.
— Прекратите немедленно. Давайте спокойно поговорим, — проводя рукой по лицу, сказала устало, особо ни на что не надеясь.
Но меня послушали!
— Ты права. Не время и не место. Ехать надо, мы создали затор, — сказала Мотя, отряхиваясь. Её шерсть постепенно возвращала белый цвет.
— Я вообще-то с добрыми намерениями к вам, дамы. Простите, если это было не заметно. Отвык, — добавил кот и языком пригладил растрепанную Мотей шерсть на боках.
Я смотрела на них удивлённо. Дети Мау сидели, как два мягких покладистых пушистика, напротив меня по обе стороны от застывшего Инеса, и хвосты аккуратно обернули вокруг лап. С чего вдруг они так резко сменили линию поведения, я не понимала, но момент для выяснения сочла неподходящим.
— Верни, пожалуйста, Инеса, — попросила кота, указывая на окаменевшего управляющего. —
