Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок - Елена Кутукова
Впрочем, обещание Раданы помочь с документами Лилиан меня порадовало. Увы, в памяти предшественницы не всплыло ни одного юридического нюанса. Придётся учиться самой.
На этом мы и распрощались. Меня удивило, как легко Радана открыла двери: взмахнула рукой, и они сами распахнулись перед ней.
За калиткой уже ждал извозчик, которому ведьма заранее написала. Самостоятельные кареты здесь — редкость.
Только когда повозка тронулась, я открыла сумочку, достала листы для мгновенной переписки. Я обещала Аглае сообщить, что меня приняли. Но мысли крутились вокруг Лилиан — как она там?
Глава 10
Лилиан за всё время моего отсутствия так и не написала ни строчки. Пришлось первой отправить короткое письмо, мол, у меня всё хорошо, и я скоро вернусь. Ответ пришёл почти мгновенно. Всего три слова:«Ты действительно приедешь?»
В этих нескольких символах таилась такая бездна удивления и осторожной надежды, что стало невыносимо больно. Словно отголосок чьей-то давней глубокой раны. Я торопливо написала:«Конечно», — и только тогда заметила, как предательски дрожит рука.
Разумеется, Лилиан боялась. Её уже бросили — и не кто-нибудь, а родной человек, прямо сегодня. Что ещё она могла ожидать от чужой “тётки”, появившейся в её жизни так внезапно?
Тётка… Я совсем забыла, ведь здесь мне восемнадцать, точнее, этому телу. Быть может, мой слишком юный вид только усложняет Лилиан попытки поверить, довериться.
А ведь скоро мне самой предстоит работать в приюте, где у детей доверия ещё меньше. Я пока с трудом представляю, каковы будут мои обязанности, как часто придётся с ними общаться и что вообще требуется от помощницы. Очень надеюсь, что всё объяснят в первый же день.
Аглае я тоже написала — сообщила, что нашла работу и теперь официально помощница ведьмы. Аглая обрадовалась за меня, ответила, что с Лилиан всё в порядке, и добавила, что уже наведывалась к девочке.На душе стало немного теплее.Хорошая она, Аглая. Добрая.Пусть ей и не понравилось место, где я нашла Лилиан, но она даже без просьбы зашла её проведать.Вспомнилось: Аглая всегда любила детей. Я вдруг поняла, что когда-то она работала в имении Рауз, когда Джорджиана была маленькой. Часто угощала девочку выпечкой, обнимала, рассказывала сказки по вечерам.
Но когда умер отец Джорджианы, мачеха выгнала Аглаю, лишив падчерицу единственного по-настоящему близкого человека.Впрочем, когда Джорджиана подросла и смогла ходить за покупками в город, она случайно увидела Аглаю и с тех пор стала иногда заглядывать к ней в таверну. Правда, долго задерживаться не могла: мачеха при малейшем опоздании наказывала.
Воспоминания о второй жене отца были такими тяжёлыми, что я искренне удивлялась, как Джорджиана вообще дожила до совершеннолетия. Как эта женщина не уморила падчерицу — загадка. Даже замуж выдать собиралась, при этом постоянно твердя, что Джорджиана ни на что не способна, никому не нужна и, вдобавок, “ужасно некрасива”.
Какая уж тут вера в себя…Помнилось даже, как мачеха с ехидной усмешкой говорила, что, наверное, Джорджиана годится только ведьме — на ингредиенты для зелий. Похоже, она сознательно старалась отгородить падчерицу от единственного человека, кто мог бы ей помочь.
Честно говоря, очень хочется верить, что больше никогда не встречусь с этой женщиной. Хотя, если вдруг встречусь — хотелось бы высказать всё, что накипело. Пусть даже не за себя, но за Джорджиану. Она заслуживает справедливости, несмотря даже на тот ритуал, что всё изменил.
В этот момент перед глазами словно всплыла книга с пожелтевшими от времени страницами.«Оказывается, можно даже общаться между мирами, — отозвался в голове мой собственный голос. — Мне, наверное, это не пригодится. Разве что узнать, как у Аглаи дела. Или как справляется моя “замена”…»
Книга с ритуалами. Значит, я могу узнать, как там мама и остальные?Мысль эта немного облегчила мне душу, но тут же уколола сожалением — книга осталась в имении, и где именно, я не знала. Я попыталась напрячь память, но всё было безрезультатно.
Что ж, сейчас важнее разобраться с текущими делами.Но всё равно царапнула фраза «Как справляется моя замена».Будто человек и не понимал, как тяжело расставаться с привычной жизнью. Как будто не ощущал даже толики сочувствия.
Впрочем, возможно, в жизни Джорджианы и правда было мало любви. Матери у неё не было, с отцом она провела так мало времени, мачеха ненавидела её, сводная сестра — игнорировала, а единственную поддержку давала только Аглая, да и то — урывками.Ох, как же хочется верить, что я смогу дать Лилиан то тепло и заботу, что ей так нужны.
В раздумьях я не заметила, как дорога привела к таверне.
— Приехали! — громко окликнул извозчик.
Я покинула карету, и стоило ногам коснуться земли, как взгляд зацепился за двух мужчин у входа в таверну.Извозчик тут же тронулся дальше, а незнакомцы, переглянувшись, поспешили ко мне с неприятными хищными улыбками.
— А мы вас заждались,— один из них поклонился, но в голосе слышалось что-то недоброе.
В груди сжалось, будто кто-то вылил внутрь ведро ледяной воды.— По какому вопросу? — постаралась я говорить ровно, но по спине уже бегали мурашки, а пальцы цепенели.
Мужчины переглянулись и разразились смехом — громким, издевательским, словно всё происходящее для них было забавной шуткой.— Да вот, красавица, хотим вернуть тебя законной опекунше, — с преувеличенной вежливостью ответил один из них. — Она, знаешь ли, вся на нервах, переживает до слёз.
Смех становился всё громче и злее, будто они даже не пытались скрыть свои настоящие намерения. Плащи лишь формально прикрывали ножны с оружием — виднелись рукояти, поблёскивающие на поясе.Страх подступал к горлу. Я не была уверена, что смогу воспользоваться единственным заклинанием, которое знала, если дело дойдёт до настоящей опасности.
— Мадам Рауз больше не моя опекунша, — твёрдо бросила я. — Я устроилась на работу…
Один из мужчин резко схватил меня за руку, сжимая чуть сильнее, чем нужно.— А ей всё равно, девочка. Она очень хочет тебя увидеть, — ухмыльнулся он, не отпуская.
— Я теперь у ведьмы работаю, — с трудом выдавила я, стараясь вложить в голос угрозу, хотя самой было страшно.
Второй фыркнул:— Ври больше.
Самое болезненное во всём этом — мысль, что я могла не сдержать своё обещание Лилиан вернуться.
