Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская
А подначивающий нас наймит в ответ на мои слова пренебрежительно фыркнул и, смакуя каждое слово, продолжил:
- Кишка тонка! Вам не за мечи хвататься надо, а настоящих мужчин понежнее научиться привечать и ноги пошире раздвигать, чтоб удобнее было.
Я едва успела перехватить и остановить руку Гертруды, которая уже наметила удар без замаха, потому что в это мгновение в трактир входил орденский патруль Бедных Братьев Святого Симеона.
- Что здесь происходит?! - громыхнул старший брат, командовавший десяткой.
- Легкое недоразумение. Ребята дорогу к Хейгазегу запамятовали, - ехидно ответила я брату возглавляющему патруль.
Наемник стиснул зубы едва не до скрипа, но ничего не сказал, только глаза зло сощурил да с бешенством глянул на появившихся братьев. Его товарищи, также вынужденные поприжать боевой пыл, переминаясь с ноги на ногу, с неприкрытой злостью посматривали на орденских патрульных.
А старший брат, тяжелым взглядом окинул сгрудившихся наемников, ледяным тоном бросил:
- Надеюсь, они все успели разузнать и запомнили верное направление. А если нет, могу продолжить разъяснение прямо в магистратуре города. Ну так как?
- Четко выяснили, - процедил сквозь зубы задиравший нас наемник, и резко развернувшись, направился к своему столу. Оставшиеся четверо его товарищей двинулись за ним следом.
- Ну а вы что скажите? - теперь брат обращался к нам. - Подробно успели рассказать? Или все же придется уставными правилами воспользоваться.
- Устав не был нарушен, - угрюмо ответила я, понимая, что еще бы немного и нам не удалось бы отвертеться от наказания за драку. - Я как командир боевой четверки это подтверждаю, то же могут подтвердить все находящиеся в зале.
- Хорошо, - кивнул брат-патрульный. - Я думаю, мы задержимся в трактире, а вот вам как раз не стоит. Хоть сегодня и суббота, я как представитель бейлифатской ветви накладываю на вас ограничения. Ясно?
Я кивнула. А куда было деваться?! Мы чуть не погорели на драке. Повезло, что я вовремя успела среагировать на открывающуюся дверь, и Гертин кулак перехватить. Обратившись к старшей сестре, я поинтересовалась:
- Мы уже расплатились? - та утвердительно кивнула. - Тогда уходим.
Когда мы злые и недовольные выходили из зала, от стола, где сидели наемники, в спину полетело:
- Сучки церковные...
Юза выходившая передо мной дернулась было вернуться, но я, загораживая собой практически весь проем, не позволила.
- Вперед! - зло бросила я, и закрыла за собой дверь.
Мы постояли пару мгновений, привыкая к темноте; на улице было хоть глаз выколи.
- Скоты! - сказала с чувством Гертруда, ударив кулаком в стену трактира.
- Расслабься, - посоветовала я, делая вдох полной грудью. Было морозно, дыхание паром вырывалось изо рта. - Ты прекрасно понимаешь, что они специально подначивали на драку. Это даже хорошо, что братья Святого Симеона вовремя пришли. А то в пылу схватки, чем Искуситель не шутит, пырнули бы Агнесс, и все пиши - пропало...
- Да знаю я, - отмахнулась та. - Но все равно кулаки чешутся.
- Ладно, чего стоять, пошли, - я двинулась по направлению к караванному двору.
Боркай встретил нас низким пасмурным небом, обещающим очередной снегопад.
- Кузнеца надо найти, - первое, что сказала Гетруда, когда мы проехали городские ворота. - И чтоб непременно хорошего, а то я знаю их шельмецов, потом на первой же миле подковы отпадают!
- Зачем? - удивилась Юза, кутаясь в плащ, и дыша в кулак, чтобы немного согреть замерзшую руку. - Оттепель вряд ли будет, видишь, уже который день вьюжит? Скользкой дороги и наста не предвидится. Лучше перекуем, когда к сподвижникам приедем, а до них так дотянем. И дорога на подступах каменистая пойдет. Чего животин калечить?
- Смотрите, - буркнула недовольная Герта. - Потом не жалуйтесь, если дороги в ледяные салазки превратятся.
- Не превратятся, - отмахнулась я, следя за проезжающими мимо нас телегами. - Хоть погода здесь и переменчивая, что ветреная красотка, но не до такой же степени.
Агнесс с угрюмым видом нахохлилась в седле, умудряясь еще больше съеживаться под резкими порывами ветра. Нос у девочки покраснел, она непрестанно хлюпала. Вот наше болезное наказание! Только бы довести ее до сподвижников, а там - гора с плеч.
- Кстати, когда с достопочтимым Мейсом прощаться будем? - спросила я у сестер, видя как последняя телега покидает разъездную площадь. Вчерашняя несостоявшаяся драка в трактире меня беспокоила. Вроде ничего необычного в ней не было, поскольку нелюбовь между церковниками и наемниками как давняя притча: с одной стороны - вроде всем известна и стара как мир, а с другой - все время остра и злободневна.
Тем временем Герта равнодушно бросила:
- Зачем с ним прощаться? В Тормине скажем что все, и поедем себе спокойно. А пока чего суетиться? До него же еще два дня дороги, - и тут же развернувшись ко мне, пытливо поинтересовалась: - А ну давай говори, чего на этот раз удумала?! Опять чего-нибудь для себя намудрила?!
- Ничего особенного, - ответила я уклончиво и, развернув своего жеребца, пристроилась в хвост последней телеге.
Разместились мы в очередном караванном дворе. На этот раз жилой барак продувался всеми ветрами, в общей комнате даже раздеваться не хотелось. Народ с нашего обоза махом засуетился: кто дров пошел у хозяина добыть и печь посильнее протопить, кто запасные одеяла с телег притащил и одежку потеплее, чтобы ночью укрываться. Караванное житье оно дружное и совместное; все общее: и стол, и работа, и заслуженный отдых.
Меня же снедало беспокойство. Я не могла объяснить причину, но меня постоянно грызло чувство тревоги. К девочкам со своими предчувствиями я как всегда лезть не стала: либо засмеют и обзовут заполошной дурой, либо, а вернее точнее всего - обругают на чем свет стоит, и дальше все будут делать наперекор.
Прикинув и так, и эдак, но, не придя ни к какому конкретному выводу, я, плюнув на все, отправилась слоняться по караванному двору. Сержант Шарль окликнул меня,
