Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

И все исчезло.

Глава 8

Душная тягучая тишина. Хотелось глотнуть морозного воздуха. Я не могла пошевелить даже пальцем. Открыть глаза тоже не было сил. В голове проносились обрывки то ли видений, то ли воспоминаний. Обрывки… Они не выстраивались в ясную картину. И я не могла определить, что из них было сном, а что явью.

Последнее, что я помнила отчетливо и достоверно — морозного зверя. Как сжимала палку, как просила его уйти. А потом… Я не могла с уверенностью сказать, существовал ли тот мужчина на самом деле. Слышала ли я его голос. Может, мне настолько хотелось встретить живого человека, что воображение попросту сыграло дурную шутку?

Сердце билось так быстро и ощутимо, что хотя бы в одном я была уверена полностью — я была жива. Но… Откуда-то из глубины памяти воскресло чувство совершенного бессилия¸ когда я вспоминала, как мое тело немело. Во сне или наяву?

Я снова и снова пыталась открыть глаза, но ничего не выходило. И мне становилось очень страшно. Веки налились неподъемной чугунной тяжестью. Силилась шевельнуть пальцем, разомкнуть губы, но тоже не могла. Оставалось лишь слушать.

Тишина. Но я чувствовала чье-то присутствие. Здесь точно кто-то был. И я была уверена, что нахожусь в помещении, где горит очаг. Время от времени раздавалось знакомое потрескивание дров, а в воздухе расползался легкий запах смолистой гари и пряная сладость лечебных трав.

Так чудилось или нет?..

Мне казалось, что я временами вырывалась из забытья. Помнила ощущение сильных надежных рук. Звук чужих шагов в снегу. Порой мне казалось, что я видела его, склонившегося надо мной. Но не могла воскресить в памяти черты. Лишь смутный образ. И холодные серые глаза под темными бровями. Единственное, что я запомнила. Мне даже казалось, что в них отражался тот самый морозный свет. Реальность или игра болезненного сознания? Была ли эта проклятая змея? И где я сейчас? Я, во что бы то ни стало, должна открыть глаза.

Щеки коснулось что-то прохладное и влажное — кто-то осторожно обтирал мое лицо. И это касание освежало, как порыв ветра, будило чувства, оживляло. Я собралась с силами и смогла, наконец, открыть глаза. Правда, различила лишь мутные цветные пятна. Зато яснее ясного услышала счастливый вскрик Пилар:

— Барышня! Миленькая моя! Наконец-то! Ожила! — Она ухватила мою слабую правую руку и принялась с жаром целовать. — Душенька моя! Сеньора! Как сказали, что вы со скалы сорвались — я чуть со страху не померла!

Я моргнула несколько раз, и зрение обрело четкость.

Я лежала в своей спальне, в замке. На своей кровати. За окнами было светло, и я отчетливо видела зареванное лицо Пилар с покрасневшими глазами. Она сидела рядом на стуле. На столике, возле моего зеркала, стоял медный тазик, какие-то аптекарские склянки.

Пилар, наконец, отпустила мою руку, выдохнула с облегчением, заливаясь слезами:

— Донья Лорена! Душенька моя! Слава богу! Слава богу, очнулась! Я сейчас же позову лекаря!

Она подскочила, но я остановила:

— Постой, Пилар…

Та испуганно застыла. Молчала, уставившись на меня. Лишь терла мокрые щеки. И я молчала, собираясь с силами. Змея укусила меня в левую руку. Так я помнила. И сейчас я, наконец, узнаю, где правда, а где морок. Я подняла руку, поднесла к глазам. Кисть была аккуратно перевязана бинтом, желтым от мази. Значит… была проклятая змея? И тот человек был? Но боли почти не ощущалось.

Я протянула руку:

— Пилар, сними бинт.

Та встревожено покачала головой:

— Не надо, барышня. Я сейчас лекаря позову. Он велел звать сразу, как вы очнетесь.

— Сними. Я хочу увидеть рану.

— Барышня…

— Снимай. А лекаря пока не надо. Мне уже лучше. Не хочу лекаря. Снимай.

Пилар выполнила приказ, хоть и не одобряла его. Я с замиранием сердца посмотрела на руку. Значит… была змея… На моей кисти отчетливо виднелись четыре отметины: две с тыльной стороны, и две со стороны ладони. Большие багровые точки, покрытые коркой. Не меньше волчьего клыка. К счастью, отека не было, лишь легкая краснота. Видно, мазь хорошо помогла.

Я с ужасом посмотрела на Пилар:

— Сколько я пролежала?

Та нервно утерла руки о передник:

— Целые сутки, донья Лорена. Вас вчера утром к воротам привезли.

— Кто привез? Ты знаешь? Видела?

Пилар покачала головой:

— Не видела, барышня. Только слыхала, что люди говорили.

— Что говорили? Кто это был?

Она замялась. Поджала губы. Смотрела на меня, и тут же отводила глаза. Наконец, пожала плечами.

— Сказывают, какой-то бродяга на волокушах вас к северным воротам притащил. Знал, что вы из замка.

Сердце замерло.

— Бродяга?

Пилар кивнула:

— А вы совсем ничего не помните?

Я не ответила.

— Молодой? Старый? Как выглядит?

Та снова пожала плечами:

— Кто же его знает? Говорю же: сама не видала.

Я даже приподнялась на локтях:

— Так поспрашивай! Сейчас же! Иди! Может, скажут, кто он такой. Он мне жизнь спас, я должна знать. Надеюсь, его отблагодарили.

Пилар вздохнула, опустила голову. Молчала. Но я знала такое молчание.

— Прогнали, да?

Та кивнула.

— Вас сразу в дом понесли. И побежали мегере докладывать. Так та приказала… — она сглотнула, — избить его, и гнать, как паршивую собаку.

Внутри все ухнуло. Я села на постели.

— Избить? Ты не шутишь?

Глупый вопрос. Кто же такими вещами шутит? Пилар лишь покачала головой:

— Говорят, за воротами крови полно… До сих пор не засыпало. Даже не поручусь, жив ли он, барышня…

Внутри клокотало, биение сердца отзывалось в ушах. Я даже разом позабыла про свое недомогание. Гадина! Ни сердца, ни чести! Ладно, погнать! Но избить! Неужели ее драгоценный сын это бы одобрил? Да я теперь спокойно жить не смогу, не зная, что стало с этим человеком.

Я вскочила с кровати, протянула раненую руку:

— Назад завяжи.

Пилар принялась усаживать меня обратно:

— Донья моя миленькая, нельзя вам! Вернитесь в постель! А я лекаря позову, он и завяжет. Мне велено сразу звать, как вы очнетесь. Можете сколько угодно браниться, а я за лекарем!

Она шеметом выскользнула за дверь, будто боялась, что я догоню. А я лишь в бессильном ужасе откинулась на подушки. Вот вам и сеньора де ла Серда… Избить человека, который спас жизнь супруге ее сына… члену семьи, как