Побочная Судьба - Валиса Рома
– Будем у «Пристанища» через три минуты и сорок секунд, – раздался голос Завоевателя, занимающего пост капитана. Тут все члены отряда состояли из Завоевателей, временно снявших свою броню. Теперь мне было видно, кто скрывается за ними: светлокожие врасы с тёмными хвостами, в аккуратной бело–красной форме и отточенными годами движениями.
– Мэлисса, можешь приступать, – обратился ко мне Дамес, сидевший в метре от меня.
Я кивнула, вынув две железные палочки, между которыми тут же натянулся экран планшета. Найдя нужный документ и открыв его, я всмотрелась в сначала незнакомые буквы, которые на глазах становились мне доступными.
– Установите связь с «Пристанищем» и откройте канал, – скомандовала я.
Командир – широкоплечий врас с грубым, но всё равно отчасти красивым лицом, – недоверчиво взглянул на меня, но приказ выполнил. В капельках наушников тут же установилась непривычная тишина, перекрывающая голоса команды.
– Корабль «Центр–Ли» запрашивает переход через Т–3802, – на языке сайканов произнесла я.
Буквы на планшете ожили, и явилась громадная карта Вселенной, когда в ушах раздался плавный неживой голос, от которого многие вздрогнули:
– Конечный пункт вашего путешествия?
Я отыскала на карте галактику Ледяная Долина с обозначенными планетами. Всего там было три «Пристанища», один из которых оказался в непригодном состоянии. Но он нам и не нужен был – самый ближайший был в двух часах от Серфекса. И вряд ли просто так.
– В–3490, – произнесла я, и от выбранного «Пристанища» пролегла золотистая линия, закончившаяся вблизи Файи.
– Время перехода составит тринадцать секунд.
Застывшее не так давно «Пристанище» ожило: два кольца – внешнее и внутреннее – начали медленно вращаться в противоположные стороны. В центре, вспыхнув, начала изменяться сама материя, являя голубой водоворот, в который мы должны были залететь. По спине пробежали мурашки от такого зрелища, а моя и без того скромная персона вновь оказалась в центре внимания. И это было не простое любопытство: это была настороженность и слегка пробивающийся страх.
Землянка с крыльями, что свершила два переворота, разговаривает на незнакомом языке и включает «Пристанища» Мёртвого Узурпатора. Такое же каждый день случается, не так ли?
Наш корабль медленно подлетел к «Пристанищу», и, не натолкнувшись ни на какие энергетические барьеры, вплыл в голубой водоворот. Мир за стёклами стал нестерпимо белого цвета, заставив опустить прочные железные ставни, что с едва слышимым щелчком закрылись. Повисла непривычная тишина, в которой я отсчитывала тринадцать секунд. Как и в прошлый раз, никакого дискомфорта я не ощутила, на этот раз уже зная, почему. Если Поезда и телепорты в Барониях были до того, как Мёртвый Узурпатор объявил войну, и менялись крайне редко (что практически не случалось, только если их ремонтировали и подкрашивали), то корабли больше трёх, а то и четырёх сотен лет не проживали. Так как данные сайканов засекречены, то и их не вносили в общую базу, и потому каждый раз при «прыжке» было чувство, словно кто–то мне кости ломает.
– Переход завершён, – раздался в голове всё тот же голос.
– Всё закончилось, – пояснила я.
Капитан, помедлив, убрал ставни. За стёклами вновь был бездонный космос, но уже не тот, который мы покидали. Звёзды были расположены иначе, как и покрытые толстым слоем льда планеты.
– Курс на Серфекс, – скомандовал Дамес, приводя своим глубоким, властным голосом команду в чувства.
Спрятав планшет, я откинулась на спинку кресла. Вот так Мёртвый Узурпатор и перемещался из одной части Вселенной в другую. На всё – тринадцать секунд, если не меньше. Так куда проще, но те, кто мог запускать «Пристанища», спят беспробудным сном в Вечной Тьме.
Спустя два часа показалась самая ужасная, самая известная тюрьма во всей Вселенной. Серфекс. Тюрьма, чьё имя заставляло даже самых жестоких тиранов содрогаться в ужасе, являла собой неровный шар, покрытый толстой коркой хрусталя и льда. Он лениво вращался вдали от белой звезды, совершая за несколько сотен лет всего один поворот. И, конечно же, на нём было ужасно холодно. На поверхности постоянно бушевали такие бури, что могли с лёгкостью содрать мясо с костей, а так же обратить в лёд. Как мы будем приземляться, я не знала. Но знал капитан.
– Включить защитный барьер и связаться с Серфексом, – скомандовал капитан, обратившись к Дамесу. – Через сорок минут приземлимся.
Всё внутри сжалось от странного предчувствия. Во рту резко пересохло, и я сглотнула. Через час я вновь увижу Кайона. А где–то на расстоянии нескольких этажей и стен будет сидеть Ориас. Состарившийся и обезумевший.
3
Первое, что бросалось при посещении Серфекса, была неестественная тишина. Она настораживала, вселяя трепет и чувство тревоги. При входе нас встретили охранники этого места, одетые в тёплые чёрные одежды, подбитые внутри мехом, тяжёлые сапоги, с оружием на поясах и шлемами на голове. Невозможно было понять, мужчина перед тобой или женщина, но эти существа были высоки – выше двух метров, с коленами, повёрнутыми во внутрь, как у животных. Их шаги были мягкими, пружинистыми, а сами они едва не задевали макушками потолок.
Всё в Серфексе, начиная от коридоров, залов и заканчивая простыми лифтами и комнатами, было из белого мутного камня с серыми разводами. Краем глаза я отметила, что эти разводы двигаются, перемещаясь с места на места и преследуя тебя. Так недолго и параноиком стать можно.
Нам выдали тёплую одежду: куртки до колен, тяжёлые ботинки, которые, однако, не производили никакого шума, и перчатки. Всё это происходило в гробовом молчании. Нарушать вечную тишину не хотелось, а чем глубже мы будем спускаться, тем старше она будет.
Завоевателей оставили наверху, в круглой полупустой комнате с холодными креслами и чёрным экраном телевизора. Даже знать не хочу, какие каналы тут показывают и как развлекаются тюремщики.
На широкой платформе мы спустились с главного здания, что находилось на поверхности Серфекса, вниз, в глубину планеты. Кроме как через этот лифт, живым отсюда выбраться невозможно. Тех, кого всё же щадят, убивая на креслах в пустых комнатах, сжигают в печах, а пепел выбрасывают в космос. Выйти отсюда живым, как вы поняли, невозможно, а в здравом уме – нереально.
Платформа лифта замерла, и тяжёлые, толщиной в полметра, двери плавно раскрылись. Мы оказались на площадке круглой широкой лестницы, воронкой уходящей вниз. От одного края до другого было несколько десятков метров, словно громадный бур
