Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
– Простите, но на этом всё. Аянэ, подготовь комнату для Ивэня, покажи ему всё.
***Киора
– Увы, у меня нет супруга. Я вдова, – ошеломила меня эта женщина.
– Оу… мои соболезнования, – произнёс я на автомате, понятия не имея, как реагировать на такое признание.
Эта изящная красавица с тонкой талией, перевязанной алым поясом, никак не хотела у меня ассоциироваться ни со вдовой, ни с матерью четырёх детей (А Теону, между прочим, четырнадцать, и я вообще боюсь представить, во сколько лет она родила!) и владелицей гигантского исторического замка. Весь мой запал и подготовленная речь на тему детской безопасности и отсутствия охраны на входе растворились сами собой. Пока я пытался подобрать хоть сколько-то подходящие к ситуации слова, Киора стремительно и грациозно поднялась и сказала:
– Простите, но на этом всё. Аянэ, подготовь комнату для Ивэня, покажи ему всё.
– Да, Киора-сан, – отозвалась та самая пожилая кухарка, сложив руки ладонями друг к другу и низко поклонившись.
Я подскочил с небольшим промедлением и быстро уточнил, поймав ускользающую девушку за рукав:
– Так погодите, я, получается, принят? А какая будет зарплата?
– Достойная. – Тёмно-янтарные глаза блеснули, клянусь, угрожающе!
Что за отвратительная манера отвечать, не отвечая! Ар-р-р!
– М-м-м… А выходной один раз в неделю, верно?
– Я подумаю. Отпустите, мне надо улетать, – почти гневно произнесла Киора.
Пришлось разжать кулак.
А дальше где-то сбоку прошелестела длинными халатами Аянэ и попросила следовать за ней. Коридор был длинным и тихим. Полы из лакированного дерева блестели так, будто их натирали с утра до ночи. Бумажные стены украшали росписи – одни с горными пейзажами, другие с карпами, плывущими среди облаков. Мы прошли по огромному залу с открытыми панелями, откуда открывался вид на внутренний дворик с декоративным прудом. В целом, местные декорации меня не особенно трогали, в крови бурлила злость на новую работодательницу.
«Нет, ну как так можно даже не сказать, сколько у меня будет выходных?» – сказал я, как оказалось, вслух.
– Господин Ивэнь, вы говорите о свободных днях так, будто они являются неотъемлемой частью вашего существования, – внезапно откликнулась моя сопровождающая, всё так же идя чуть поодаль. – Но позвольте мне рассказать вам одну древнюю истину, которую шёпотом передают из уст в уста в каждом уголке этого мира. День матери начинается с первым лучом рассвета, а заканчивается лишь тогда, когда последние тени ночи растворяются в утренней дымке. Её руки трудятся, когда руки детей отдыхают. Её глаза следят, когда глаза детей закрыты сном. Ветра могут утихнуть, волны – успокоиться, а горы – осыпаться пеплом, но сердце матери никогда не перестаёт биться в ритме заботы. Она – как лотос в пруду: всегда на поверхности, всегда готова к новым трудностям.
К чему клонит пожилая повариха, понять было не сложно.
– Но я ведь не мать! Я наёмный работник! – воскликнул раздражённо.
Нет, я, конечно, слышал, что в Азии принято работать сверхурочно и порой даже умирают от переутомления, но как-то воспринимал это скорее шуткой.
– А я кокку[1]. – Аянэ вскинула голову. – Вы же привыкли есть каждый день, верно?
«Понятно. – Я мысленно махнул рукой. – Ну что ж, если уж подписался на этот сумасшедший дом, то придётся жить по его правилам. Выбираться из замка мне точно понадобится, но с детьми можно что-нибудь придумать на это время. В конце концов, должны же быть у них какие-то уроки…»
– Вот ваша комната, господин Ивэнь. – Тем временем Аянэ отодвинула в сторону деревянную перегородку и показала практически пустое помещение.
Пол был устлан плетёными циновками, в одном из углов стоял крошечный журнальный столик тёмного дерева, на нём догорала палочка благовония, а на стене напротив висела чёрно-белая картина с изображением одинокой горы. Спать, судя по всему, предполагалось на тоненьких матрасиках, что сиротливой стопочкой лежали в углу.
Офигеть. Вот это аскетизм… Ну окей, мне в целом много не надо.
– С-с-спасибо, – выговорил я, когда первый шок прошёл.
М-да, надеюсь, зарплату мне всё-таки будут платить как полагается, а не вот так, как выделили эту комнату.
– Соседние тоже ваши. Справа санузел, слева гардеробная. Если что-то понадобится, вы всегда можете обратиться ко мне или к двум девушкам, что здесь работают. Они немые, но отлично понимают речь. И да, вот аванс. Госпожа Киора-сан велела выдать его для вас, посчитав, что вам могут потребоваться деньги на одежду.
С этими словами пожилая женщина жестом фокусника достала из широкого рукава кимоно нитку, на которую были надеты монетки. Плоские, круглые и квадратные, с симметричными дырочками по центру, они болтались на верёвочке как бублики. Я растерянно уставился на эти бусы, ожидая подвоха.
– Это моя… зарплата? – осторожно уточнил я, пытаясь не выдать культурного шока. По ходу, про банковские карты в этой глуши не слышали.
– Совершенно верно. Тут триста скриптов и двадцать риен. На первое время должно хватить.
– Спасибо…
Вот бы ещё узнать курс валюты к юаню или йене, ну да ладно. Это дело завтрашнего дня.
– Приятного отдыха, господин Ивэнь.
– Аянэ. – Я обратился к женщине, когда она поклонилась и уже переступила порог спальни.
– Да, господин?
– А почему ты называешь Киору как-то странно… «Киора-сэн» или «сун»…
– «Сан», господин Ивэнь. Это означает, что я признаю, что она выше меня. Дань уважения, когда человек обращается к тому, кто выше сословием. Вы, верно, совсем издалека, но госпожа Киора-сан является леди рода Морской Лотос, и это всё, – она обвела руками комнату, – её личные владения.
Ух ё-ё-ё, видать, я лажанул, когда обращался к девушке по имени… Вот же незадача. У нас в участке некоторые юнцы жесть как обижались, если их называть без отчества, а это, похоже, какая-то местная заморочка. Я взволнованно взлохматил волосы.
– А как мне надо обращаться к ней? Чтобы звучало уважительно?
– Ох, господин, мне сложно сказать. Она приняла от вас обращение по имени, как равного, и не стала поправлять. Думаю, вы можете и дальше так к ней обращаться… – Аянэ сама выглядела растерянной и явно не знала, как лучше.
Кухарка ушла, а я некоторое время постоял, раздумывая над всем случившимся. Неожиданно навалилась смертельная усталость. Я разложил несколько матрасов, сверху кинул одеяло, которое нашлось тут же, скинул джинсы и футболку-поло прямо на пол и прилёг с мыслями о том, что буквально чуть-чуть передохну и пойду изучать новое место работы.
Стоило закрыть глаза, как память зачем-то подбросила невероятной красоты лицо моей новой работодательницы, её пронзительные
