Блеф демона - Ким Харрисон

Ким Харрисон

Блеф Демона

Глава 1

— Власти признали, что в моих действиях не было умысла, — произнесла женщина, и у меня дёрнулся глаз от её нарочито-соблазнительного тона и блузки с откровенным вырезом. Брайс развалилась на диване напротив, через низкий кофейный столик, лениво вытянувшись, будто ничего не случилось. Пришла первой и вела себя осторожно — двигалась с преувеличенной медлительностью, скрывая вампирскую резкость движений и клыки. Но именно эта сдержанность и настораживала больше всего.

— Я полагала, меня пригласили, чтобы я лично принесла извинения, — закончила она с насмешкой, и тщедушный мужчина во главе стола вспыхнул от гнева.

— Своё извинение можешь засунуть себе в гнилую, вонючую…

— Эй, эй, эй! — перебила я, вскидывая руку, пока они не перешли грань.

Опять, — подумала я, вытянув руку и потирая плечо, которое всё ещё ныло после их первой стычки. — Виктор, у О.В. не последнее слово. Сядь. Всем — выдохнуть. Выпейте чего-нибудь.

Губа приподнялась, обнажив сверкающий клык — бывший профессор Университета Цинциннати откинулся на спинку стула, сжимая в мёртвой хватке стакан с апельсиновым соком.

В качестве суброса города, мне порой приходилось вмешиваться в мелкие территориальные распри между вампирами — особенно когда дело касалось уже умерших. Пайк хотел, чтобы они пришли к какому-то соглашению, и, если уж два вампира не могли договориться, лучше всего было привести с собой самое тяжёлое оружие. То есть меня.

Я глубже утонула в роскошном кожаном кресле, бросая на них хмурый, настороженный взгляд — в том месте, где когда-то был вампирский укус, начало зудеть. Инфицированная вирусом рана отзывалась на феромоны, которыми оба мёртвых вампира щедро насыщали воздух. Виктор замолчал от злости, Брайс — от расчёта. Если уж я это чувствую, значит, живые вампиры внизу — тем более. Я скользнула взглядом через комнату на Пайка. Он кивнул и вытянулся во весь рост, направляясь включить воздухообменник на полную.

Снизу доносился ритмичный грохот слишком уж усердной живой группы, поднимавшийся по широкой, открытой лестнице вместе с пьянящим запахом пиццы и избыточного количества вампиров.

Пискари по пятницам, — подумала я, оглядывая просторную комнату. По-хорошему, группа должна была играть здесь, рядом с более шумной публикой, а не внизу, где сидели те, кто предпочитал спокойствие, бокал вина и тонкий подспудный прилив энергии от вечеринки. Но Пайк в последнее время стал использовать второй этаж как некое полу публичное пространство для урегулирования конфликтов. Кистен делал то же самое, только вместо мокрого бара и кольца кресел с диванами у него были бильярдный стол и танцпол. Тот самый бильярдный стол, что теперь стоит в моём святилище и служит запасной площадкой для начертания заклинаний. Наверное, его бы это устроило — даже несмотря на прогоревшее сукно и треснувший камень.

— Смерть Саши не была случайностью, — пробормотал Виктор, его глаза стали чёрными, как зрачки. Я посмотрела на телефон — Айви вела Констанс, и они опаздывали. — Брайс заманила Сашу в ситуацию, где та потеряла контроль, а затем убила её, прекрасно зная, что у меня нет второго наследника, способного выдерживать мои потребности.

Это действительно была проблема. И если случайная смерть среди мёртвых по негласным правилам не каралась, то преднамеренное устранение опоры другого — вполне.

— Именно это мы и должны выяснить, — сказала я, вновь бросив взгляд на экран.

— Заказать ещё выпивки? — предложил Пайк, и я поморщилась.

Ага, давайте ещё алкоголя в этот костёр, — подумала я, хоть и понимала логику. Алкоголь не замедлит их и не сделает спокойнее, но напомнит им, каково это — быть живыми, а это, может быть, и сдвинет их в более сговорчивое состояние.

Он и правда знает, что делает, — отметила я про себя, а тем временем изуродованный шрамами мужчина лет тридцати с небольшим неспешно подошёл к лестнице, изящным жестом подозвал бармена, который как раз поднимался. Чёрные волнистые волосы коротко обрамляли уши, а летний загар уже начал сходить. Бороды не было, но тёмная щетина придавала ему притягательную, «плохишескую» внешность. Формально он числился наследником Констанс — с тех пор как та перестала быть «мышкой». Знала я, конечно, что обоим это было противно: нежить могла питаться любой кровью, но по-настоящему жаждала крови родственных живых. А если донора ещё и любили — это почти заполняло дыру, оставшуюся от утраченной души. Потому-то и возникла традиция воспитывать живых наследников для поддержки вампиров-нежити.

Хотя совершенно ясно было, что Пайк не любит Констанс, он всё же наслаждался той силой, которую давала кровь мёртвой. Хоть живые вампиры и были сильны сами по себе, до полной мощи своих мёртвых собратьев они не дотягивали. Но после месяца совместного кровообмена с нежитью, Пайк вновь обрёл ту сексуальную привлекательность и харизму, что была у него, когда мы только познакомились.

Я с трудом подавила дрожь, с интересом наблюдая, как Пайк двигается по комнате, а Виктор продолжал бубнить.

Живые вампиры — вот мой Ахиллесов пята. Все преимущества нежити — и только половина риска. Пайк, разумеется, был под строгим запретом. Не потому, что «не моего поля ягода», а потому что я знала, чем это кончается. И всё же, когда взгляд скользнул обратно к нему, я улыбнулась. Приятно было осознавать, что он мой друг.

На нём были чёрные брюки и лёгкая рубашка в тон — стильная, подчёркивающее строгая. Мягкая подошва делала шаги бесшумными, а хромота почти не ощущалась. А вот шрамы на шее и руках… те были заметны. Не «весёлые, после спальни», а боевые, из тех, что убивают — и скрывать он их не собирался. Одним словом, Пайку пришлось пережить очень тяжёлое детство, уворачиваясь от смертельно опасных намерений своих старших братьев. И потому тот факт, что один из них — самый жестокий — в данный момент развалился в кресле-мешке в углу комнаты, казался просто невероятным. Старший брат был полностью поглощён портативной видеоигрой с усердием десятилетнего ребёнка. Хотя, учитывая, что после проклятия его интеллект как раз и опустился до уровня десятилетнего, ничего удивительного. Несмотря на седину у висков и первые морщины у глаз, в голове у Брэда теперь царила детская пустота.

Моя улыбка померкла под наплывом вины. Мне нужно было зеркало Атлантов, чтобы снять проклятие, которое я на него наложила. То, что я тогда считала его «белым», — единственная причина, по которой я до сих пор не в высоко безопасном крыле Алькатраса. Но теперь даже это оправдание выглядело