Его бывшая жена. Последний шанс - Ирина Шайлина
Пожалуй, я уже понимал, но черт, все равно обидно.
– Пойдём, – позвал я, подумал, что на виски, ну совершенно не тянет. – Пойдём чай пить?
– Пойдём, – кивнула Мира. – Чай так чай. С булочками.
Глава 44. Мира
Я проснулась первой. Уже решила, что это последняя ночь в этой квартире. Я просто не могу, не хочу больше быть так близко к Тимофею. Не хочу привыкать к нему. Я уже знаю, что отвыкать будет больно. Очень. Холл не великое расстояние, но даже за ним мне будет спокойнее.
Ника спала. Я лежала нежась в одеяле и не спешила её будить. Это последние такие спокойные ночи перед операцией. Пусть спит. Пусть ей будет тепло и спокойно.
Вчера ночью, когда Ника спала я привела в порядок её платья. Я любила покупать ей красивую одежду, а она любила быть принцессой. Сейчас позавтракаем и будет примерка, выберем, в каком платье на праздник пойдём.
Но меня ждал сюрприз.
– Мало! – радостно закричала Ника, примеряя уже третье платье подряд, последнее подходящее к празднику. – Это тоже мало!
– Мало, – со вздохом признала я. – Только ведь на новый год было впору. Растешь.
– Новый год был зимой, а сейчас весна, – покачала головой Ника.
Но да, пара каких то месяцев все изменила – платье не застегивалось на спине. Я с грустью и какой-то непонятной ностальгией вспомнила то время, когда покупка нового платья причинила бы стресс, пришлось бы пересчитывать деньги, чтобы все сложилось и на все хватило. А теперь… теперь у меня есть волшебная карточка на ребёнка.
Деньги есть. Счастья нет и радости.
– Время есть, поедем и купим новое, – заключила я.
– И туфельки.
– И туфельки, – согласилась я.
На меня навалилось сразу два осознания. Первое – мой ребёнок растёт. И да, она вырастет. Когда-то в недалёком будущем меня ждёт разговор о критических днях, о мальчиках. Да, кажется ещё много лет впереди, но время летит устрашающе быстро, я ещё чётко помню Нику крошечным младенцем, а теперь…
Второе – Ника это ребёнок, которому все по карману. И платья, и туфли и все, что захочет. Это пугало, вдруг вседозволенность и вседоступность испортит мою чудесную девочку?
Тимофей сегодня не вышел к завтраку. Наверное спал, и я не стала его тревожить несмотря на уговор завтракать вместе. Пусть отдохнёт, как заботливая женушка подумала я, воскресенье же.
Зато сейчас вышел свежевыбритым и снова возмутительно красивым.
– Не разбудили, – обиделся он. – И куда вы с утра пораньше?
– За платьем, – ответила Ника. – И за туфлями.
– Тогда ждите, я с вами…
И мы ждали. Потом ехали все вместе на красивой его машине. Как настоящая семья – воскресным утром за покупками. Тимофею то и дело звонили, но он не брал трубку, затем вовсе выключил телефон. Каюсь – мне это польстило. Но на бывшего мужа я старалась не смотреть, прячась за выдуманной самой собой дистанцией.
Время потихоньку близилось к полудню, в торговом центре становилось все люднее, но в магазине, в котором были мы, почти никого нет. Полагаю, причиной тому – цены. На них мне было страшно смотреть, и снова царапало понимание, что мне это не по карману, отчего я чувствовала себя лишней на этом празднике жизни.
Неутомимая Ника померила уже шесть платьев. Консультант за версту учуяв запах денег от Тимофея вокруг моей дочки вилась и едва ли не танцевала. На меня внимания не обращала – понимала, что к деньгам я не имела никакого отношения.
Приживалка.
– Мне нравится три, – заключила Ника. – Три платья. И туфельки. И кроссовки.
– Всё купим, – улыбнулся Тимофей.
Я подавилась соблазн закатить глаза – богатый папочка. Пришлось подавить и желание вспылить, я помнила, что не стоит выяснять отношения при ребенке, они все, что не нужно впитывают, как губка.
– Золотце, – попросила я дочку. – Посмотри ещё корону.
Ника бросилась к коронам и диадемам, я же уцепила Тимофея за рукав и потащила в примерочную кабинку. Он явно удивился, но послушно пошёл.
– Тебя настолько взбудоражили покупки, – сказал он. – Что ты решила отдаться мне прямо в кабинке? В таком случае я могу предупредить консультанта, чтобы она заняла нашу дочь на время. Но должен предупредить, секс со мной вызывает зависимость.
– Не придуривайся, – попросила я. – Трахаться с тобой это последнее, что мне нужно.
В кабинке было тесно, для неё Тимофей был слишком велик. Я вжалась в стену лопатками, только бы занимать меньше места и не касаться бывшего мужа даже нечаянно.
– Тогда к чему весь этот цирк?
– Ника выросла из платья, которое я покупала ей на новый год. А это было меньше трех месяцев назад, Тимофей! Ей скоро пять, это очередной скачок роста. Ей ни к чему столько праздничных платьев, она не успеет даже надеть их. Не стоит совершать столько необдуманных покупок.
– Но я могу, – возразил он. – И хочу.
– Но это не имеет смысла!
– Ты просто ревнуешь, – заключил Тимофей печально глядя на меня сверху вниз. – Ты ревнуешь Нику к моим деньгам.
Вышел из кабинки, оставив меня одну. В тесном пространстве все ещё осязаемо пахло его лосьоном после бритья. Я невольно вздохнула ненавязчивый свежий аромат полной грудью. Выругалась и пошла следом за ним.
– Короны будет две! – провозгласила Ника.
Мне оставалось только отвести взгляд. Я поговорю с ним об этом ещё раз, всерьёз и не в тесной кабинке. Он должен меня понять.
Мы пообедали в ресторане, но вкусная еда не могла отвлечь меня от горьких мыслей. До праздника оставалось каких то три часа, уже готовиться нужно было.
– Ты завьешь мне волосы? – спросила Ника.
– Конечно.
Она уже научилась меня стесняться и платье надевала трогательно отвернувшись. От маечки мы отказались – вспотела бы. Я застегнула молнию.
– Какая ты красивая, – искренне восхитилась я.
Она и правда была так красива, моя белоснежная девочка, в платье насыщенно красного цвета. Самая красивая. Самая любимая. Я торопливо оделась сама, затем принялась укладывать волосы дочки, закручивая их на утюжок для волос. Светлые пряди были на удивление послушны, и ложились на плечи буквально голливудскими волнами.
Когда я наносила макияж Ника подкралась сзади.
– А можно мне помаду?
– А может нет? – теперь я понимала Тимофея, сложно отказать своему ребёнку, когда знаешь, сколько боли и лишний его ждёт в скором будущем. – Детка, я верю, ты будешь восхитительна с алыми губами, но давай
