Маленькое сердце - Лила Каттен
– Есения, – вклинилась в разговор Алевтина Геннадьевна. – Просто пройдите на КТ, сейчас аппарат свободен, да и случай безотлагательный, и мы вместе поговорим в моем кабинете. Сразу после того, как вы пройдете обследование.
Их тон был слишком серьезным, а мое воображение слишком разыгралось.
– Хорошо.
Тихо согласилась и встала с кушетки, борясь с истерикой.
– Ступайте за Дмитрием Александровичем и приходите в мой кабинет.
Кивнув, я вытерла наспех гель, опустила кофту и, взяв сумочку, обулась, прежде чем выйти из кабинета.
Мы прошли к лестнице, в часть здания, куда я ни разу даже не ходила, и поднялись на второй этаж.
Процедура длилась не больше минуты, а ожидание результатов, во время которого я сидела в коридоре еще тридцать.
Когда мужчина вышел, я не решилась задать ни один вопрос. Я просто молча следовала за ним.
В гинекологии было не много беременных. Да и Алевтина Геннадьевна не всех принимает, тут все строго по участкам. Когда кабинет открылся, мы вошли следующими. Точнее, меня попросили подождать снаружи.
Происходящее – неимоверно пугало. Мне нужно было успокоиться и найти какой-то препарат, который подходил бы беременным, иначе я сойду с ума уже к концу этого дня.
Они попросили меня войти через пятнадцать минут.
Вот как чувствую себя люди, ожидающие приговор.
Я была этим человеком. И я боялась до ужаса.
Сев напротив них обоих, я стала заламывать пальцы.
– Диагноз подтвердился, Есения. У вас аневризма. И она находится в опасном месте.
– Что это такое?
Дальше полились медицинские термины.
Но если своими словами – это сосуд, стенки которого истончились, и он… раздулся? Надулся? В общем, как небольшая бомба с часовым механизмом, который рванет неизвестно когда, а я просто умру.
Это было не все. Я знала.
– И как быть с этой аневризмой?
Врачи переглянулись.
– При помощи операции.
– Операции? – нахмурившись, я сразу сообразила и о втором вопросе. – Но я же беременна. Разве это не навредит ребенку? У меня срок, всего тринадцать недель.
Они переглянулись снова, и я замерла, ощущая лишь биение своего сердца.
– К сожалению, ребенок не выживет и нам придется…
– Нет, – вскочила на ноги, буквально закричав. – Нет. Нет, – снова повторила, теряясь в пространстве. – Я не хочу… О чем вы вообще говорите?
Мои губы затряслись, а глаза запекло от влаги.
– Я не позволю вам это сделать.
– Есения, аневризма может лопнуть в любой момент, и тогда не выживите ни вы, ни…
– Но это ведь не факт. Это ведь не обязательно случится. Должна же быть какая-то статистика, какой-то план…
– Есения… успокойтесь, – попыталась женщина, но куда там? Как я могла успокоиться, когда они заявляют, что я должна избавиться от своей малышки.
– Я не могу, – сорвался голос. – Я не могу… это же моя девочка…
– Я понимаю, – Алевтина Геннадьевна погладила по плечу.
Но правда была в том, что она не понимала.
Никто не поймет, кто не был на моем месте, делая выбор.
– У вас есть время подумать и решить, Есения, – сказала она и я просто вышла из кабинета, больницы и…
Я хотела быть сейчас рядом с единственным человеком, который мог бы меня понять… Но… поразмыслив, он бы не понял. И мама бы не поняла. Кому бы я ни сказала, ни одно мнение не было бы схоже с моим никогда. И в этом я была одинока отныне.
Глава 23
Дойдя до дороги, я обернулась, чтобы понять, как далеко я вообще была от больницы.
Оказывается, я брела вперед уже как минимум три квартала. Я забыла надеть перчатки, и мои пальцы заледенели, а телефон звонил уже в третий раз, судя по двум неотвеченным от Макара.
Я не могла ответить ему и оставаться собой. Я была слишком взволнована. Нет… это ложь. Я находилась в состоянии ужаса. Мне было так страшно, как ни разу в своей жизни.
На глаза навернулись слезы.
Врачи сказали, что мне необходимо решить. По факту я просто должна решиться на то, чтобы убить свою малышку. Разве они имели право такое произносить вслух?
Нет, не имели. Я не верила в такой поворот событий.
Ощутив голод, я зашла в первую попавшуюся кофейню и все же сев за столик, ответила на звонок.
– Есения? – голос его был полон беспокойства, и мне стало стыдно.
– Прости, я гуляла, а телефон не убрала с беззвучного режима.
– Господи, детка, я чуть с ума не сошел, – он рвано дышал.
– Ты в порядке?
– Да, я был на грани и уже бежал по ступеням, чтобы ехать в больницу.
– Прости, пожалуйста. Не стоило так волноваться.
– Думаешь? Ты поехала к врачу и не отвечала почти час на мои звонки.
– Прости…
– Не надо, я просто переволновался. Это ты извини. Я даже не спросил ничего. Как прошло?
– Прошло… – по крайней мере, про ребенка не было сказано ничего плохого. И я не врала, говоря об этом. – Все хорошо. Она развивается в пределах нормы срока.
– Она?
– Это девочка, – ответила с улыбкой, почувствовав, как мое лицо стало горячим. – Дочка.
Говорить об этом было так приятно, что я почувствовала слезы, которые стали с привкусом боли.
– Это лучшее, что я сегодня услышал.
– Правда?
– Правда.
Он улыбался, я это знала.
Ко мне подошла официантка, и я отвлеклась.
– Ты где?
– В кафе зашла, хочу выпить чаю.
– Понял, тогда не отвлекаю. Дальше на работу?
– Да.
– Заеду после того, как тут закончу.
– Буду тебя ждать.
Мой чай стоял уже на столе, пирожное рядом, а я смотрела в экран.
«Аневризма брюшного отдела аорты» – гласил заголовок поисковой системы в моем телефоне.
По мере прочитанного я ужасалась все больше.
«Бомба с часовым механизмом» – так ее называют чаще всего.
И операция сейчас – стопроцентная гибель плода. Вот то, что хотели
