Страсть в ее крови - Патриция Мэтьюз
Майкл отбросил эти мысли как нелепые фантазии и поехал дальше.
Азартная игра была причиной его сегодняшнего выезда на окраину. Майкл посещая петушиные бои, очень популярные в Новом Орлеане, пришел к выводу, что это жестокие и кровавые состязания. Он полагал, что сегодняшние бои будут еще более жестокими и кровавыми. Но любопытство пополам со скукой побудили его двинуться в путь.
Майкл увидел впереди толпу человек в пятьдесят. Он нашел местечко позади нее, где можно было привязать Черную Звезду. Он выяснил, что конь пугается запаха крови, а состязание обещало быть кровавым.
Сегодня оно было необычным даже для Нового Орлеана. Это была схватка между быком и медведем.
Майкл подошел к толпе. Рядом стояли палатки, в которых продавали еду и напитки. Он пробрался к центру, где принялся внимательно оглядываться.
Перед его взором предстало очень странное зрелище!
Просторная квадратная арена была построена на больших, вбитых в землю бревнах примерно в полуметре друг от друга, чтобы зрители могли все видеть. Рядом с ареной по оба конца располагались прочные деревянные клетки площадью примерно три квадратных метра и высотой три с половиной метра. В одной клетке находился огромный, мощный бык синевато-серого цвета. В другой – большой, ужасающего вида медведь гризли.
Майкл видел, как на арену прошли несколько мужчин с острыми пиками и начали колоть животных сквозь прутья клеток. Бык зарычал и затряс огромными рогами. Гризли заревел и попытался оттолкнуть острые пики. Вскоре из боков обоих животных брызнула кровь.
В толпе ходили мужчины с деньгами в руках, предлагая делать ставки. Медведь, похоже, выбивался в фавориты. Майкл думал иначе, но делать ставку воздержался, уже жалея, что приехал сюда.
Майкл вздохнул. Он уже здесь, а до города ехать далеко, так что решил остаться до конца.
Вскоре оба зверя разъярились, у быка из пасти показалась пена, он сотрясал решетку клетки ударами головы.
Все, кроме двух мужчин, ушли с арены. Оставшиеся взобрались на клетки. По сигналу подняли двери клеток. Первым выскочил бык. Опустив голову, он бросился на другой край арены и врезался в крепкий частокол из бревен с такой силой, что содрогнулась земля. Толпа испуганно отпрянула назад.
Медведь вышел немного медленнее. Бык заметил его, фыркнул и принялся бить копытом по земле. Потом вдруг бросился вперед. Медведь с ревом встал на задние лапы и разинул пасть. Бык летел прямо на него. Медведь широко замахнулся лапой, врезал быку по голове с огромной силой, и ему лишь этим удалось спастись от рогов в последний момент.
Зрители взвыли и подались вплотную к бревнам, жадно наблюдая за происходящим.
Бык резко остановился, непонимающе тряся головой. Затем он заревел, водя головой, пока не увидел медведя, и снова бросился на него. Медведь, неуклюже топчась на месте, на этот раз не смог ускользнуть от рогов. Один рог впился ему в бок, брызнула кровь.
Когда бык промчался мимо него, медведь, ревя от боли и злости, бросился за ним. На середине арены он нагнал быка, снова встал на задние лапы и взмахнул передними. На этот раз лапа обрушилась на спину быка, впившись в нее когтями. От удара бык рухнул на колени, по боку заструилась кровь.
Бык с ревом поднялся с земли и попятился. На мгновение взглянул на стоявшего на задних лапах медведя. Потом с душераздирающим ревом снова ринулся вперед. На этот раз он прицелился получше, и оба рога впились в брюхо медведя. Бык встряхнул головой, и медведь рухнул наземь.
Медведь попятился в угол, поджавшись и зализывая раны. Его кололи пиками сквозь бревенчатый забор, но из угла выходить он не желал.
Бык, словно зная, что победа за ним, гордо разгуливал по арене и рычал, а толпа ликовала, выигравшие ходили туда-сюда и собирали деньги.
Майкл, которого тошнило от увиденного зверства, испытывая отвращение к самому себе за то, что присутствовал на жутком и кровавом представлении, пробрался сквозь толпу к Черной Звезде и поехал обратно в Новый Орлеан.
Мари Корбель ждала его с письмом. Протягивая его Майклу, она печально проговорила:
– Это письмо, которого ты ждал, сладенький, я уверена. И думаю, что Новый Орлеан больше не увидит Майкла Вернера.
Майкл Вернер вернулся в «Малверн» теплым, навевающим дремоту днем в конце июня. Ему не хотелось встречаться ни с кем из знакомых, и он сразу поехал на плантацию.
Он позволил Черной Звезде идти как тот хочет. Конь устал, они оба устали и измучились от долгих недель пути от рассвета до заката, отдыхая лишь тогда, когда становилось не видно дороги. И эта поездка снова была полна опасностей.
Был один недостаток в путешествии на прекрасном коне по полной негодяев земле – все завидовали Майклу. Но было и преимущество – Черная Звезда легко уходил от любой погони.
Но теперь обычно блестящие бока жеребца были покрыты дорожной пылью. Майкл и сам был весь в пыли, у него отросла длинная щетина, поскольку он не брился с той самой поры, как распрощался в Новом Орлеане с Мари Корбель.
Когда вдали показался «Малверн», конь ускорил шаг.
– Все верно, красава. – Майкл погладил его по гриве. – Там дом. Очень отрадное зрелище. Молюсь, чтобы нам не пришлось снова его покинуть.
Казалось, на плантации все было нормально, все в порядке. Из трубы кухни змеился дымок, Майкл увидел зеленеющий на полях табак. Он поехал прямиком в конюшню. Игравшие дети бросили игру и пристально глядели на него.
Когда он заводил Черную Звезду в стойло, из полумрака показался какой-то человек. Не Джон, какой-то незнакомый.
Спешившись, Майкл спросил:
– А где Джон?
– Он уехал, масса. Уехал с хозяйкой.
– Я Майкл Вернер. Расседлай лошадь, напои ее и накорми, а потом хорошенько вычисти.
– Да, масса Вернер.
Подходя к дому, Майкл развеселился. Он уже ведет себя как хозяин «Малверна». Может, отец был прав, может, надо было давно заняться хозяйством?
Майкла очень долго не было, и он сомневался, что вспомнит имена полдесятка обитателей поместья. Сразу за входной дверью ему встретилась какая-то беспокойная молодая девушка.
– Так, глянем… Ты Дженни, верно?
Она закивала головой.
– Да, масса Вернер.
Майкл глубоко вздохнул. Он дома!
– Дженни, пожалуйста, нагрей мне лохань воды. Очень хочется помыться. А когда Генри вернется с полей, пошли его ко мне. – Взгляд его сделался острым. – Генри же еще здесь?
– О да, Генри здесь. Он управляет плантацией с тех пор, как уехала хозяйка.
Майкл долго принимал ванну, соскабливая с себя всю грязь, а потом тщательно побрился. Одежда у него была
