Обесчещенная леди - Мэри Джо Патни
— Мне известно, что значит оказаться во власти человека, который пытается тебя сломить, — тихо сказала она. — Он применял пытки?
— Иногда, но в целом предпочитал издеваться морально. Его любимым трюком было вызвать нескольких узников и объявить, что все они скоро пойдут на обмен. Все, кроме меня. Наконец я спросил, когда же обменяют меня, и услышал в ответ: никогда, здесь и сгнию.
От его ровного голоса по спине у Кенди побежали мурашки.
— Но ведь освобождение пленника под честное слово связано с возможностью обмена, верно? Разве ваше обещание продолжает действовать, если тот, кто взял вас в плен, не выполняет свою часть договора?
— Здесь и возникает моральная дилемма. В конце концов моему терпению пришел конец. — Он пересек комнату и остановился перед шотландскими двуручными мечами, достаточно тяжелыми, чтобы раздробить череп быку. — Я к тому времени был уже не в лучшей форме, вот и решил: черт с ней, с честью, все равно умирать — так пусть лучше убьют при попытке к бегству!
— Но вам удалось выжить.
— Да, хотя был ранен. За мной в погоню был послан патруль, но я сумел уйти и долго брел куда глаза глядят, пока не свалился без сил у деревенской церквушки. Жизнь мне спас брат Эммануэль — старый монах-францисканец, странствующий костоправ. Если есть на земле святые — он был одним из них.
— Неужели никто не захотел выдать беглого пленника-англичанина? — с удивлением спросила Кенди. — Ведь, должно быть, за вас предлагали награду!
— По-французски я говорю не хуже, чем по-английски, так что никто не распознал во мне чужака. — Фокстон невесело рассмеялся. — Я выжил, но в итоге полковник Ру победил. Оправившись от ранения и придя в себя, я в полной мере ощутил бесчестье своего поступка. Возненавидев себя, я решил не возвращаться в Англию, и несколько лет странствовал вместе с братом Эммануэлем, пытаясь искупить свои грехи.
— Вы стали францисканским монахом? — в изумлении воскликнула Кенди.
— Монашеских обетов я не давал. — Он скривил губы. — Нет во мне святости. Окружающие считали меня послушником, который служит престарелому монаху.
Леди Деншир подлила себе бренди, все больше проникаясь его историей.
— И как вы старались искупить грехи?
— Стал учеником брата Эммануэля и перенял его мастерство. Мы вдвоем бродили по стране и лечили больных — помогали всем, кого мучили боли в костях и суставах. Ночевали где придется: в маленьких деревенских церквушках и часовнях или там, куда пускали нас добрые люди. Порой приходилось спать в амбаре или даже в хлеву. — Фокстон тяжело сглотнул. — Брат Эммануэль был стар и немощен, а я считал за честь служить ему. После его смерти пытался продолжить его дело, но… пожалуй, перестал понимать зачем.
— Что убедило вас вернуться в Англию?
— Кузен Симон, мой названый брат, мы выросли вместе. Он, будучи человеком настойчивым и упорным, так и не поверил в мою смерть. И вот я и здесь.
Новых вопросов у Кенди не было, и Фокстон, плеснув себе еще бренди, снова опустился в кресло.
— Такова моя история. Теперь ваш черед.
— Спасибо, что поделились со мной своим прошлым. — И своей болью, добавила она мысленно. — Но почему вы решились рассказать об этом мне, почти незнакомке?
Он устало улыбнулся в ответ:
— Порой откровенничать с незнакомцем проще, чем с другом. А кроме того, мы оказались в схожих ситуациях — можно сказать, родственные души. Надеюсь, это достаточная основа для дружбы, если и вы чувствуете то же самое.
Да, именно так: она чувствовала то же самое!
— Большинство друзей предпочли забыть о моем существовании. Остались очень немногие, но они не понимают, что значит жить с такой репутацией. Да, мы в самом деле родственные души. — Он был с ней честен, мысленно добавила Кенди, — значит, и она отплатит ему той же монетой, какую бы боль это не принесло. — Для меня очень важно то, что вы сказали: нужно преодолеть прошлое и жить дальше, решить, чего я больше всего хочу, и стремиться к этой цели.
— И какова же ваша цель?
— Мой сын. — Она прикрыла глаза, вмиг наполнившиеся слезами. — Хочу вернуть сына!
Глава 3
Этот возглас, полный тоски и боли, наполнил собой небольшую гостиную, отразился от ее стен, и Лукас почему-то ощутил укол удивления, хотя, строго говоря, удивляться было нечему. Прошло достаточно времени, чтобы леди Деншир обзавелась даже не одним, а несколькими отпрысками, но, судя по ее словам, ребенок был только один, и Лукас мгновенно понял, в чем суть проблемы.
— Согласно английским законам, все права на детей принадлежат отцу. Деншир не позволяет вам видеться с сыном?
Она кивнула, крепко сжав полупустой бокал, и с горечью ответила:
— Поскольку я опозорена, теперь он не только вправе, но и обязан держать Кристофера от меня подальше.
— С чего началась ваша история? Почему вы вышли замуж за Деншира?
Теперь уже Кенди встала и принялась мерить комнату шагами.
— Вскоре после того, как вы поступили на службу, я познакомилась с Гилбертом Стаффордом. Он был умен, красив, добр, с ним было весело. Мой дед его одобрил, я понравилась его родителям. Побывав у них в поместье, я уже ясно представляла, как мы будем жить там и растить детей. Мы обручились…
Она умолкла.
— Он умер? — осторожно спросил Лукас.
Кенди тяжело сглотнула.
— Такая нелепая смерть! Поранил руку ржавым крючком: просто царапина, но она воспалилась, и три дня спустя… Очень долго я не могла даже представить, что выйду замуж за кого-то другого, но мне хотелось иметь семью, растить детей, и я поддалась уговорам престарелой родственницы, которая выводила меня в свет в первый сезон, вернуться в Лондон. Ни в кого больше я не влюблялась, но Деншир был очень привлекательным и показался мне вполне достойным стать моим мужем. Мы поженились и поначалу неплохо ладили. — Она помолчала. — До брака я не понимала, что за приятной внешностью и манерами может скрываться человек жестокий и бездушный. Вы знали, что я богатая наследница?
— Нет, — с некоторым удивлением ответил Лукас. — Я не собирался жениться, так что этим не интересовался. А Деншир оказался охотником за состоянием?
Она кивнула, продолжая мерить шагами маленькую гостиную. В полумраке он не мог разглядеть выражения ее лица.
— Мой дед с
