Графиня на арене - Минерва Спенсер

Она была волнующе противоречивой: грациозной, но сильной, хрупкой, но неистовой.

Словно почувствовав его взгляд, Джо беспокойно поежилась и открыла глаза, и лицо ее встревожилось:

— Что-то случилось?

Она резко села, но Эллиот успокоил ее:

— Ш-ш-ш… Все в порядке. Я сейчас.

Он предоставил Джо немного прийти в себя, а сам взял тряпку из тех, что сушились со вчерашнего дня, и обмакнул в ведро с прохладной водой, а когда вернулся, она, приподнявшись на локтях, рассматривала следы его страсти у себя на животе.

Эллиот покраснел до ушей и опустился рядом с ней на колени.

— Я бы сразу все смыл, но не хотел тебя будить. Имей в виду, вода довольно холодная.

Джо наблюдала своими непостижимыми глазами, как он смывает семя и вытирает кожу насухо.

— Иди сюда, — сказал Эллиот.

Потом Джо нырнула под одеяло, а когда он присоединился к ней, хотя у них был второй комплект одеял, уже разложенный с прошлой ночи, ничего не сказала.

Эллиот вновь лег на бок и медленно протянув к ней руку, положил ладонь на талию и приятно удивился, когда Джо не стала отстраняться.

— Джо, ты…

— Я в порядке, — сказала она ровно. — Это ничего не значило.

Ее краткий ответ должен был причинить Эллиоту боль, но такая прямота его насмешила.

— Приму к сведению.

Джо обернулась, и лицо ее выражало не больше, чем голос.

— Я серьезно.

— Знаю. — Должно быть, Эллиоту не хватало не то осторожности, не то ума, потому что он рискнул погладить ее ровный плоский живот, чувствуя себя так, словно гладит дикую камышовую кошку. — Просто расслабься, и давай наслаждаться этим утром, а? Завтра — да и в дальнейшие дни — нам будет не до удовольствий.

Тело Джо напряглось под его рукой, но она не отстранилась и не схватилась за нож.

В конце концов, через какое-то время она слегка кивнула, и напряжение покинуло ее лицо.

Почувствовав уверенность, Эллиот продолжил ее ласкать рукой, уже касаясь не только ее лона, но и шелковистой кожи под грудью.

Вместо того чтобы выпустить ему кишки, Джо чуть выгнула спину и потерлась о его ладонь.

— Не стану спрашивать, кто ты такая на самом деле и откуда родом, — пообещал Эллиот тихо. — Но мне хочется знать, как давно ты выполняешь такого рода работу в одиночку.

Джо стиснула челюсти, и живот под его рукой напрягся.

— Для чего интересуешься?

Эллиот задумался.

— Я не собираюсь делиться никакими сведениями о тебе, но если мое руководство спросит…

— Ты ответишь, — спокойно закончила Джо, и в тоне ее не было злости.

— Да.

Джо чуть нахмурилась, взгляд ее затуманился, словно она советовалась с кем-то или чем-то невидимым. Эллиот решил, что она борется с собой, и, по правде говоря, не ожидал ответа, но она вдруг сказала:

— Мой дядя умер полгода назад.

Джо поразилась словам, которые сорвались с ее губ, и не только: физически устала, словно кто-то крепко держал ее, а она внезапно вырвалась на свободу. Чувство было тяжелое, словно луна вдруг освободилась от земного притяжения.

Джо не сдержала улыбки при этом излишне драматичном сравнении, хоть и правда никогда еще не делилась такими подробностями своей жизни.

Больше двадцати лет жизни с Мунго сформировали ее характер — так постоянные сильные ветры вынуждают дерево клониться к земле.

Нелегко идти против ветра.

Так отчего же теперь она внезапно позабыла о привычке, сложившейся за десятилетия? Неужели дело всего лишь в физической близости? В чем-то простом, как контакт с человеческой кожей, его рука у нее на животе, тепло его тела рядом? В приятных воспоминаниях о том, как его тело наполняло ее?

Джо не могла поверить, что все настолько просто. У нее и раньше бывали любовники, она знала многих мужчин — и ни разу даже имени своего настоящего им не называла. Мунго ни разу не говорил с ней об этом, но она знала, что он догадывался о тайных свиданиях на протяжении всех этих лет.

Но Эллиот Уингейт был не таким, как другие.

Недавно он сказал, что хотел ее с их первой встречи. Она его прекрасно понимала, потому что и сама это почувствовала — мощное мгновенное притяжение, которое сбило ее с толку, околдовало и напугало своей силой. Она знала только, что такие чувства встречаются очень редко. Во всяком случае, сама она никогда не испытывала ничего подобного.

Объективно Джо понимала, что Эллиот далеко не красавец, не самый богатый и не самый влиятельный, но зато воплощал все, что она любила и уважала в представителях мужского пола: ум, сноровку, сдержанность, милосердие, доброту, но вовсе не слабость, практичность, но не бесчувственность.

— Что случилось с твоим дядей? — спросил Эллиот, и его рука остановилась у нее под грудью.

И снова все внутри у Джо воспротивилось: ей не хотелось отвечать, и уж тем более говорить правду, но, с другой стороны, какая теперь разница?

— Это был несчастный случай — такое вот ужасное совпадение, что нарочно не подстроишь, даже если постараешься, — сказала она в виде исключения чистую правду.

Сколько она себя помнила, Мунго всегда боялся мучительной смерти от рук врагов, а погиб по нелепой случайности.

— Он шел по улице, а мимо ехал фургон. Вдруг двери у него распахнулись, несколько бочек вывалилось наружу, а одна и вовсе вылетела на обочину. Удар самой бочки закончился бы, в худшем случае, переломом пальца на ноге, но она попала не в моего дядю, а в рабочего, который на веревке поднимал поддон со свинцовой черепицей. Он выпустил веревку из рук, и груз упал; дядя погиб на месте — ему размозжило голову.

Эллиот обнял ее за талию и, притянув ближе, пробормотал в волосы, прижавшись губами к макушке:

— Это ужасно. Я очень тебе сочувствую.

Такая нелепая смерть чудовищна сама по себе, но еще ужаснее было то, что она настигла человека, который больше тридцати лет постоянно оглядывался через плечо.

Джо сглотнула, сдавивший горло ком.

— Моя очередь спрашивать.

Эллиот опять ее поцеловал и опершись на локоть, со смешком сказал:

— Спрашивай, хоть я и сомневаюсь, что ты еще чего-то обо мне не знаешь.

— Расскажи о своей семье.

— О семье?

— А что тебя удивляет? Думал, я попытаюсь вытянуть из тебя какую-нибудь государственную тайну?

В серебристых глазах Джо плясали смешинки, и слабая улыбка на