Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 1 - Liziel

- У меня для вас хорошая и приятная новость, - едва изменился тон и из голоса командира пропали приказные мотивы. Иной мог бы обмануться и решить, что в его тоне повеяло благожелательностью. Однако родная команда привычно насторожилась.

– Я получил сообщение с Цинтерры о нашей дальнейшей передислокации, - казалось, что голос Лаккомо полон спокойствия. - Нас наконец-то изволили перевести в иной сектор. Но, учитывая нашу легкость перемещения, мы вполне законно получили несколько дней на время решение их бюрократических нюансов. Говоря кратко - отпуск.

И только родной экипаж знал, сколько реально спокойствия в этом холодном и удовлетворенном тоне. Ни жестом, ни мимикой командир не выдал своих эмоций. Только замершие фиолетовые глаза иногда давали понять реальное отношение Лаккомо к своему «командованию». Слишком умиротворенный змеиный взгляд и едва заметный привкус яда в звучащих словах.

- Так что, поздравляю, мы летим домой.

Дрогнули губы в искренней улыбке. Командир знал и видел, как ценно для его экипажа любое возвращение на родину. Даже на несколько суток – он всегда старался возвращаться на Торию ради них. Редко уточняя, чего ему обычно стоило убедить метрополию выделить им такой «отпуск».

Вот и сейчас радость команды грела душу. За много лет службы они стали роднее семьи. Живые, непосредственные, лишенные строгих правил дворцового этикета и раскованные от норм торийской морали. Он внимательно отбирал лично каждого, кто будет ему близок по духу и сможет скрасить годы обитания в безграничном космосе.

И сейчас эти близкие люди, не скрывая, светились от счастья, предвкушая полет домой, где их ждали родственники, братья, сестры и даже свои семьи и дети. Лаккомо впитывал их искреннюю радость, словно вдыхая приятный весенний аромат. Он насыщался разгорающимся ожиданием и восторгом, но… в душе лишь глубже зарывал ледяную тоску. Все возвращались Домой, а его на родине не ждало ничего.

Его дом был здесь, в тишине поющих звезд, под покрывалом вечной тьмы, которую он считал своей второй матерью.

Но вот пройдут какие-то несколько часов полета, сознание потянет сладкой негой от гиперпрыжка, и они прибудут на Торию. Большинство отправится на планету, а сам корабль пристыкуется к верфям на осмотр и очередную плановую проверку. Космический сектор, правда, останется пустовать. Но это проблема их сменщиков и федеральского начальства. С другой стороны, никто из предполагаемых пиратов не узнает, что торийский корабль отбыл домой. А до гарантированного появления иной эскадры они не рискнут своевольничать. Зачастую эти пираты были умнее всех федеральских генералов и трезво оценивали возможности уникального королевского корабля, позволяющего себе ходить в одиночку без сопровождающего флота. Они знали четко – если в секторе невозможно засечь торийский флагман, то это не означало, что его там нет.

Поэтому генерал Лаккомо был спокоен за заслуженный отпуск, и знал, что ему не придется тревожить и отрывать команду от семей. Только что он сам будет делать во время этих скучных дней – он пока не знал.

- Калэхейн, объявляй всеобщую готовность к прыжку, пятнадцать минут, - сказал Лаккомо, выходя из состояния живой статуи на мостике и всплывая из размышлений.

- Есть, командир, - когда-то бывший летный инструктор и наставник, а ныне первый помощник включил громкую связь. - Внимание, всему личному составу приготовиться к гиперпрыжку. Идем на Торию. Время до прыжка — пятнадцать минут.

Экипаж знал своё дело. Посыпались отрывистые команды. Расчёт координат и параметров временного потока. Запуск энергонасыщения окружающего пространства. Разворачивание щитов и расчёт глубины «погружения».

Лаккомо, не моргая, вглядывался в огромную обзорную стену, включённую в режиме имитации полной прозрачности. Словно напоследок запоминая родной космос и такие понятные звезды. Ненадолго с ними придется расстаться, спуститься на планету, отдать свой долг родине, перетерпеть неприятное погрязшее в интригах общество. Чтобы потом вновь вернуться сюда, в тишину Вечной, взирающую миллиардами сверкающих «глаз».

Вскоре обзорная стена погасла, сделавшись матово-серой. Во время прыжка она всегда отображала что-нибудь нейтральное, имитирующее полет сквозь пространство. Наружным камерам и сенсорам нечего было показывать при погружении – ни одна технология не могла «заснять» те зоны, куда опускался корабль для перемещения.

- Десять секунд до прыжка, командир. Восемь... семь... шесть...

В воздухе запахло электричеством и кожу привычно защипало.

Лаккомо молча опустился в своё кресло. Казалось, все остается неизменным. Экипаж на мостике привычно занимался работой, приборы до последнего работали в штатном режиме. Только в глубине корабля, где под защитой покоилось ценнейшее ядро, Лаккомо знал, что в данные секунды разгораются холодным голубым свечением сотни кристаллов, и лавиной идет бесконечное число расчетов.

Озоновый запах достиг своего апогея. Как он его обожал…

- Три... два...

Флагман завершил подготовку и исчез из привычной трехмерной реальности, соскользнув в параллельные глубокие слои пространства. Ядро вспыхнуло энергией, подхватывая весь корабль за границу щитов.

- Один...

Прыжок.

Мгновение замершего времени и абсолютной тишины. Пауза, как задержанное дыхание на вдохе и миг между ударами сердца.

Рывок.

А после него, словно очищенные от налета, возвращаются все яркие звуки. Гулко случит пульс, не продолжая прошлый ритм, а будто начиная отсчитывать новый. Каждый раз – как новое рождение, и каждый прыжок – как рывок веры в никуда, чтобы выйти, где запланировано.

Лаккомо выдохнул, незаметно поведя плечами, и расслабился. Впереди оставалось всего пара часов, которые можно было провести наедине с собой.

***