День Благодарения - Илья Витальевич Горячев
– Мартинез прослужил пять лет в мексиканских Силах Специальных Операций. Во время столкновений в Южном Техасе они сохраняли нейтралитет. Потом двадцать лет в полиции Мехико, из которых последние четыре года провёл в длительной командировке в Сьедад-Хуаресе, иными словами был внедрённым агентом в картеле «Лос-Сетас».
– И как же он войдёт в полицию Бостона?
– Его рекомендует курирующий полицию член Городского Совета Альварез.
– Но это человек «Сынов Ацтлана»! – Дама возмущённо вскинула голову.
Ави быстро продолжил её фразу, не давая времени на бунт:
– И сеньор Мартинез на сегодняшний день близок к руководству этой формации. Хотя, как такового руководства у них нет, это стая шакалов, что постоянно грызётся между собой, у них абсолютно животная иерархия, основанная лишь на агрессии, насилии и страхе. Но это залог того, что мы сможем обуздать их и выдавить.
– И чем будет мотивирована моя отставка? – Сомнение снова проступило в тоне и выражении её лица.
– Произойдёт некое событие, что сделает её актуальной. Не беспокойтесь, мирного свойства. Пострадает лишь раздутое эго некоторых этно-социальных групп.
– И кем же вы собираетесь усилить городскую полицию?
– Бойцы “Dark River” уже наготове в Далласе и Де-Мойне. Есть кандидаты из Техаса – и из отделов шерифа, и из рейнджеров. Кроме того, прошерстим местные списки резерва.
– Вы упустили из виду требования муниципального закона – бостонский полицейский должен быть местным, то есть жить в городе непосредственно.
– Значит, они здесь поселятся, – Ави был невозмутим, – ну а с местным законодательством мы уж как-нибудь совладаем, опыт есть.
– А у вас всё тщательно продумано, мистер Фридман. Вы действительно опытный манипулятор. – Она смерила собеседника долгим оценивающим взглядом. – Но я вам до конца всё же не верю. Хочу поверить, но пока не могу… – На пару мгновений в комнате повисла тишина. – Что может послужить гарантией ваших слов? – Мэри Салливан всем телом наклонилась в сторону собеседника, показывая, насколько она жаждет услышать ответ, который её убедил бы по-настоящему.
Ави глубоко вздохнул. На пару секунд прикрыл веки и, как будто решившись на что-то, тихо, почти шёпотом заговорил:
– В этом храме хранится кусочек креста, на котором был распят Иисус. Я бы поклялся на нём, но моя клятва не будет иметь ценности в ваших глазах – я не католик и не христианин, хотя мы с вами и чтим одно и то же Писание… Но все мы американцы, и я клянусь вам, – он достал из внутреннего кармана холщовый мешочек, – на земле с могилы Кристофера Сайдера, что всё сказанное мною является чистой правдой, Господь свидетель. Мои намерения именно таковы, как я сказал, и мы вернём в Бостон закон и порядок. Чего бы нам это ни стоило.
В один миг лицо Мэри Салливан стало беззащитным, как будто бы с него спала восковая маска. В уголках глаз показались слёзы.
– Я… согласна… – Она поспешно промокнула глаза платком. – Только скажите, как вы гарантируете лояльность и управляемость этого Мартинеза?
– Её гарантирует мой ближайший помощник – мистер Сантклауд, – он указал на Клода, – самое позднее через два месяца он сменит Альвареза в Городском Совете и будет курировать полицию вместо него.
– Я? – непроизвольно вырвалось у Клода.
– Да, – спокойно подтвердил Фридман, – именно вы, мистер Сантклауд. Потому вы и присутствуете на встрече. Миз Салливан, вам я также предлагаю подумать о продолжении карьеры в Городском Совете.
Она с некоторым усилием поднялась из кресла и протянула Ави руку, после чего крепко, по-мужски её пожала.
– Я ошибалась в вас, мистер Фридман, простите мою предубеждённость. Теперь вижу, что вам можно доверять. Я принимаю ваше предложение и, если позволите, это, – Салливан указала на мешочек с землёй, зажатой в левой руке Ави, – я возьму с собой. В качестве залога нашей договорённости.
Ави кивнул и подал ей мешочек, который Мэри Салливан приняла с трепетом и бережно спрятала в нагрудный карман.
– Господь одобрил наши начинания, – едва слышно прошептал отец О’Коннелл и быстро перекрестился.
* * *
Уже в машине, на обратном пути, Клод спросил:
– Мистер Фридман, пастор назвал меня французом…
– Всё так, и что тебя смущает? – Ави отвлёкся от мелькавших за окном индустриальных пейзажей.
– Странно, старый мистер Бёрнс тоже постоянно говорил мне об этом, хотя для окружающих я всегда был «канадцем», ну или «снежком».
– Джонатан Бёрнс, как и отец О’Коннелл, мудрые люди, они чувствуют – такие люди руководствуются зачастую не книжным-приобретённым-знанием, а ощущением, потому неудивительно, что они, не сговариваясь, видят твою суть.
– Ощущением чего?
– Крови и почвы. Расскажу тебе одну историю. Когда-то, ещё до Марсельского имарата и обновления Франции, французы, настоящие французы, я имею в виду, потомки галлов, там сохранились во многом благодаря Идентитер – идеологии региональной идентичности. Тогда любой цветной – негр или араб – мог быть французом в большинстве аспектов, но он никак не мог быть шампанцем, гасконцем или бретонцем, а истинные французы могли. Это было их убежище и неприступная крепость. То же самое сегодня и у нас. Формально кто угодно может быть американцем, скоро и кошка с собакой, и компьютерный вирус смогут, но вот быть поляком, немцем, ирландцем, норвежцем может быть только тот, у кого в жилах течёт эта кровь. Потому, mon ami[109], ты, безусловно, француз. Француз родом из Канады.
– Я должен это обдумать…
Минут пять ехали в тишине. Казалось, Клод даже задремал. Но на выезде из города он протёр глаза и с долей восхищения в голосе сказал:
– А как вам это удалось, с Железной Саливан, я имею в виду? Что за трюк? Я уж думал, что не получится её пронять… И мне показалось, или мешочек с землёй действительно произвёл решающий эффект? Почему, чёрт возьми, что в нём было такого?
– Не показалось. – Ави откинулся в кресле. – У Мэри Салливан в этом мире остался лишь один родной человек, вернее человечек – её семилетний внук Сэм. Её единственная дочь сгинула где-то в недрах техно-вуду культа лет пять назад. Она каждый вечер читает внуку на ночь. Это их ритуал. Вчера вечером она читала ему о Кристофере Сайдере. Именно поэтому наша встреча произошла сегодня. Запомни, мой мальчик, люди, а особенно женщины, даже такие, как Мэри Салливан, часто ориентируются в жизни по знакам, бывает, что и неосознанно. Они постоянно выискивают намёки, совпадения, считая, что так Бог или Мироздание – зависит от того во что они верят – указывает им верный путь. И чем выше человек поднялся в людской иерархии, тем более он нуждается в подобных подтверждениях. Иногда бывает нужно немного подтолкнуть человека, используя
