Стрекоза - Екатерина Валерьевна Шитова

Я счастлива. Я довольна тем, как складывается моя жизнь. Конечно, я часто вспоминаю Лаайниккен и все, что там пережила. Иногда мне кажется, что все эти испытания закалили мой характер, теперь я сама – тот самый стержень, который я все время искала в других. Вот только я никогда бы не подумала, что прошлое может снова коснуться меня.

Несколько недель назад мне в соцсетях написал некий мужчина по имени Никита. Не присматриваясь к аватарке, я вскрыла сообщения, и у меня глаза полезли на лоб. Это был Някке, он хотел увидеться с дочерью. Я присмотрелась к фото на аватарке, сердце мое вздрогнуло от волнения – я сразу же узнала его.

Он писал мне о своих чувствах, о разбитом сердце – сообщение за сообщением. Я читала его пылкие слова, и меня бросало то в жар, то в холод. Признаюсь, на секунду я даже представила, как я рассказываю Любаше правду о ее настоящем отце, бросаю растерянного и несчастного Максима и уезжаю с дочерью к Някке. Пришлось ущипнуть себя, чтобы прогнать эти жуткие мысли. Я вспомнила о том, какой Някке подлец, как он сначала обещал, а потом подставлял и обманывал меня в Лаайниккене. Вся его любовь была враньем. И теперь, все эти громкие слова, – это очередное вранье. Я открыла ноутбук и напечатала ответное сообщение: “Я выбираю свою семью. Я люблю своего мужа. А ты никогда не увидишь ни меня, ни Любашу.” После этого я заблокировала его в соцсетях и постаралась выкинуть из головы все, что было связано с ним.

Но все же в ту ночь я расплакалась на груди у Максима. Не потому что жалела о сделанном выборе, а потому что была до слез счастлива от того, что у меня был такой чудесный, добрый и понимающий муж. Чтобы крепче ценить свое счастье, нужно иногда представлять, что будет, если оно вдруг исчезнет, если вдруг вместо него вокруг снова окажется сплошной Лаайниккен…

Теперь я точно знаю, что у меня есть зубы и крылья, и если хоть кто-то посягнет на мое спокойствие или счастье дорогих мне людей, я разорву его в клочья. Да. На то я и стрекоза…

Эпилог

– Не вышло в этот раз, говоришь? Ну ничего, есть еще время, девчонка все равно пока что слишком мала. Подрастет еще немного, тогда и заберем. Не захочет по-хорошему, заберем по-плохому. А эта твоя штуковина нам в этом поможет. Ты хорошо придумал писать от имени брата, она была сильно влюблена в него. Дай только искру, и тлеющий костер разгорится с новой силой.

Голос старухи прозвучал низко и хрипло. Она зажгла лучину и поставила ее на стол. Деревянная избушка с низким потолком осветилась тусклым мерцающим светом. Старуха подошла к мужчине и похлопала его по крепкому, мускулистому плечу. Мужчина сгорбился, склонившись над прямоугольным светящимся экраном телефона. Он неотрывно смотрел на фото красивой, темноволосой женщины, которая, смеясь, обнимала за плечи девочку.

– Не переживай, Никко. Всему свое время. Запомни, нет ни одной стрекозы, которая не прилетела бы на Лаайниккен.

Старуха ухмыльнулась, потрепала за ухом старого пса Тууле и скрылась в темном углу своей маленькой, неказистой избушки, затерянной в дремучих лесах Карелии, на берегу загадочного Священного озера…