Дух экстаза (СИ) - Greko

— Базиль, что все это значит⁈

— Вы даете деньги под 20% в день?

Никому и не пришло в голову, что я настолько безумен, чтобы предлагать живой кэш под 20% годовых. Но никто так и не догадался о размерах моей алчности.

— Покупаю первоклассные акции по цене в 20 % от текущей котировки.

— Баз, ты сошел с ума⁈ Забрать за бесценок «голубые фишки»?

На меня обрушился шквал негодования и гром вперемежку с градом в виде попреков. Кто-то пытался со мной поторговаться. Кто-то взывал к христианскому милосердию или кричал о своих детях, которых я выброшу на улицу. Но большинство просто развернулось и ушло в зал, чтобы снова потолкаться у Денежного Столба или в очередной раз попытать счастья в брокерских конторах.

Ожидаемо. Все просчитано заранее. Когда проблематично даже получение собственных денег в банке, когда люди продают места в очередях, которые выстроились у дверей финансовых организаций, когда на Бирже денег нет — физически отсутствуют, — игроку, чтобы выполнить свои обязательства, приходится прибегать к крайнему средству — продавать свои акции частному лицу. Даже те, которые использовались в качестве залога. Если применить аналогию Джесси, передо мной сейчас были мыши под колпаком, лишенные воздуха. У них только два варианта: или умереть, или глотнуть воздуха через протянутую мной трубочку, отрубив взамен правую лапку.

А кому легко? Что они хотели, придя сюда — в здание, где на одного счастливчика приходится десяток неудачников? Выслушивая бесконечные упреки, я равнодушно отвечал:

— Что же вы не возмущались, когда Хайнц неделю назад хотел заставить медведей покупать акции «Купер» по цене в три раза дороже обычной?

— Отти плохо кончил, — кричали мне в ответ.

— Плевать! Советую поспешить — предложение ограничено!

Как и думал, не прошло и получаса, к нашему столу потянулись ходоки. Сперва с предложением акций второго эшелона и дисконтом в 50 процентов. Потом с куда более вкусными офертами. Я был непреклонен.

— Как говорил мой дед, — обратился я к братьям Блюм, чувствовавшим себя крайне дискомфортно под сотнями осуждающих взглядов и желавшим поскорее унести отсюда ноги, — не нуза торопиза. Скоро приползут и сами все предложат.

Я оказался прав. Стоило первому согласиться на мои условия, процесс, как любил говаривать первый и последний президент СССР, пошел.

К полудню все завершилось. Деньги закончились, остались жалкие крохи. Зато в саквояже пристроилась внушительная стопка акций ведущих компаний САШ, типа «ЮС Стил», «Стандарт Ойл» и прочая со всеми необходимыми передаточными надписями.

Очень вовремя, надо сказать. Президент Биржи мистер Томас, обеспокоенный отсутствием наличности, обратился за помощью к Джи Пи — к всесильному Моргану, который не сказал «нет».

— Передайте брокерам, деньги будут. Банки помогут.

Через полчаса, как я закончил раздевать спекулянтов до трусов, мистер Томас сделал сенсационное заявление о щедрости банковской верхушки города. Сперва все возликовали, наверняка, многие помянули меня недобрым словом, но затем снова приуныли. Денег-то как не было, так и нет. Словами председателя Биржи невозможно рассчитаться по обязательствам. Котировки неуклонно стремились вниз, чем безбожно продолжал пользоваться Джесси.

Поднявшись в контору, я рассказал ему о своей проделке.

— Тебя разорвут, — хихикнул Джи Эл.

— А тебя?

— По крайней мере, я не свечу лицом. Но нет худа без добра: с помощью твоих акций мы можем значительно увеличить кредитное плечо.

— Сколько мы заработали?

— На бумаге порядка трех миллионов.

Сумма меня поразила.

— Может, нужно остановиться?

— Зачем? Удача сама прет в мои руки.

И он продолжил яростно рубить фондовый столб американской экономики, а щепки чужих банкротств по всей стране летели в разные стороны. С фатальными последствиями для многих…

Через два часа в контору вбежал клерк.

— Представитель Моргана лично у Денежного Столба раздает расписки на получение денег в банках Нью-Йорка! Кризис преодолен!

— Черта с два! — вскричал Ливермор. — Сколько бы не влили сейчас денег, все равно будет мало, чтобы преодолеть кризис. Могу продолжать валить и валить рынок столько, сколько будет возможным. Я чувствую себя богом.

Из кабинета выглянул встревоженный Хардинг.

— Джей Эл. Мне звонил из конторы Моргана чех Холик. Очень влиятельное лицо. Он просит тебя остановиться.

— Пошли его далеко и надолго! Когда эти большие дяди трижды стригли меня как овцу, никто и не почесался им сказать: ребята, Джи Эл — хороший парень. С ним нельзя так поступать.

— Он говорил о патриотизме, об ответственности перед страной, — неуверенно промямлил Хардинг.

Джесси лишь хмыкнул.

— Достаточно, приятель, — не выдержал я. — Пора закрывать лавочку.

— Ты можешь покинуть лодку в любую минуту. Акции не положишь на депозит?

— Нет. Заберу с собой.

Он странно на меня посмотрел. Не осуждая за бегство. Иначе. Но промолчал.

— Уходим, парни, — распорядился я. — Айзек! На Уолл-стрит дурдом. Транспорт не найдем. Поэтому пробегись до Бродвея, найди нам любые колеса и жди. Мы подойдем к тебе с интервалом в пять минут.

— Сделаю! — кивнул Изя и исчез.

— Джесси, мне нужно где-нибудь расписаться, чтобы закрыть свои позиции?

— Не утруждайся. Контора все сделает и подсчитает. Жаждешь узнать, насколько стал богат?

— Единственное, о чем я мечтаю, так это о куске пиццы и бутылке пива.

— Пицца? Ты о пироге с помидорами, которые делают в Маленькой Италии?

— Да! Да! Неужели в Нью-Йорке есть пицца⁈ — я восхитился, потому что за полтора года так и не встретил ни одной пиццерии и решил, что еще не пришло ее время.

— Ресторанчик Дженаро Ломбарди на Весенней улице.

— Мой бог! Ты не представляешь, какой подарок мне сделал!

Ливермор расхохотался и обвел руками стол, заваленный бланками заказов на продажу без покрытия.

— Миллионы долларов за кусок пирога? Да ты, Баз, оригинал!

Мы с Осей вышли из здания Биржи — я впереди, Ося с саквояжем за мной, — не испытывая особого страха. Грабить нас бессмысленно. Скорее стоило опасаться за свои ноги и одежду, чтобы не оттоптали и не порвали. На улице ни одного полицейского в круглом шлеме, как у британских бобби. Анархия. Толпа разгневанных мужчин.

Уподобившись ледоколу, рассекая человеческое море, я почти достиг поворота на Уолл-стрит. Тут-то нас и попытались зажать. Пятерка ирландцев, неведомым образом умудрявшихся выглядеть одновременно и свирепыми забияками, и добродушными соседями. Почему ирландцы? А кто ж еще, если все повязали на шею зеленые платки, и в эту компанию затесался мужик в клетчатой юбке, а двое других могли похвастать огненной шевелюрой и клопиной россыпью веснушек?

— Джентльмены, вас желают видеть в «Корнере», в офисах мистера Моргана, — прорычал мне в лицо Рыжий-Рыжий-Конопатый, а его брат близнец вплотную надвинулся на Джо Блюма.

Ну кто ж так приглашает на встречу? Зачем толкать нас пузяками, грозно надувать усы, грозно сжимать кулаки и заходить сбоку? И, вообще, не стоило вставать на моем пути, когда я отправился за пиццей, которую не видел пару столетий. Я, конечно, не Микеланджело, черепашка-ниндзя, но тоже могу сильно расстроиться из-за «пирога с помидорами». Так что не нужно теперь обижаться. Кто не успел убежать, пеняй на себя!

Резко дернул за руку одного из громил, норовившего зайти мне за спину, и взял его шею на удушающий прием. Ося, не растерявшись, тут же уткнул ствол маузера в плотное брюшко другого, в любителя юбку носить средь бела дня.

— Ваш приятель продержится без воздуха две минуты, — краснеющее лицо ирландца подтверждало истинность моего заявления. — Дернитесь, и мистер Блюм отправит юбочника на свидание со Святым Патриком. Лучше вам исчезнуть, как лепрекону. Время пошло.

— Это не юбка! Это килт!– возмутился Рыжий-Рыжий-Конопатый. — Никто не рискнет стрелять в такой толпе. Ты блефуешь!