Академия Иммерсии 2: Право Истинных - Алексей Герасимов

Я не сопротивлялся, когда на мои руки надели противомагические кандалы. Я всё еще смотрел на землю, на пепел, который ветер разносил по поляне. Северрин что-то пытался сказать, оправдать меня перед ректором, но Гримхалк остановил его, покачав головой.

– Иди за мной, Леонид, – позвал Гримхалк, его голос звучал мягче, чем обычно.

Я поднялся, чувствуя тяжесть кандалов на запястьях, и пошел за куратором, осознавая, что время повернуть вспять уже невозможно.

– А как насчет того, что они напали первыми?! – возмущенно воскликнул Северрин, делая шаг вперед. Его глаза пылали, и голос дрожал от злости. – Аларик и его друзья давно имеют зуб на Лёню, и сегодня они пришли сюда явно не для того, чтобы просто поговорить! Почему обвиняют только его?!

Ректор на мгновение остановился и повернулся к другу. В его взгляде сквозила усталость, но голос оставался твердым:

– Легкоступов, я понимаю твое негодование. Я обещаю, что во всём разберусь, и каждое слово будет выслушано. Но пойми, смерть студента – это серьезный инцидент. Она не может остаться без последствий.

Северрин хотел что-то еще добавить, но Гримхалк поднял руку, останавливая его.

– Хватит, сынок. Сейчас лучше не усугублять, – тихо сказал орк. – Правила есть правила. Дай ректору сделать свою работу.

Северрин, сжав зубы, неохотно отступил, а я, чувствуя тяжесть случившегося, направился вслед за начальством, подозревая, что впереди меня ждет еще больше вопросов, чем ответов.

***

Гримхалк провел меня по узким каменным коридорам вглубь подвала главного корпуса академии. Я даже не знал, что под администрацией есть подвал. Он не был соединен с техническими тоннелями академии, что делало помещение особенно изолированным и скрытым от всех. Это место словно существовало вне поля зрения, предназначенное для тех, кто должен был исчезнуть из общей картины жизни. Наши шаги глухо резонировали под сводами, украшенными паутиной, а воздух становился всё влажнее и холоднее, словно мы в моём мире спускались в погреб за бабушкиными закрутками.

Я пытался сохранять равновесие, несмотря на приличный вес кандалов на запястьях, но чувство беспомощности уже начинало пробираться внутрь, соревнуясь с промозглой сыростью этого места. Орк, казалось, не обращал внимания на мои попытки держаться уверенно, он топал вперед с той же твердостью, с которой проводил игры и тренировки.

Стены узкого коридора были выложены крупными, потемневшими от времени камнями. Здесь почти не было света, лишь масляная лампа, которую держал в руке куратор, освещала путь мрачными желтыми отблесками. Запах плесени заполнял ноздри, забираясь в каждую клеточку тела, словно я вдыхал саму сырость этих старых стен. Боюсь представить, как эта вонь воспринималась бы моим волчьим обонянием. С каждым шагом казалось, что тьма становится всё гуще и плотнее, будто тянет меня вниз, лишая возможности свободно дышать. Стены сжимались, давили на меня, а низкий потолок казался таким близким, что хотелось пригнуться, чтобы не задеть его головой.

– Пришли, – начал Гримхалк, остановившись перед массивной дверью из дерева, покрытой рунами, которые чуть поблескивали в свете лампы. – М-да... Тут никто не бывал с тех пор, как Элеррион с Элрриком устроили магическую дуэль из-за девушки, решив, что лекторий – подходящее место для выяснения отношений.

Он бросил на меня взгляд, прищурив глаза, и добавил:

– Представляешь? Три больших окна вдребезги, магическая защита корпуса нарушена, а статуя Павелия Стремительного расколота пополам. Эти двое тогда получили сполна – сидели здесь практически неделю, пока не сошлись на том, что никогда больше не будут драться в стенах академии. Парни чуть не лишились своего статуса студентов.

Я кивнул, стараясь представить себе этих двоих – тогда еще молодых, полных энергии и ярости. Таких же, как я сейчас.

Интересно, о чём они думали, когда их заперли в этой темной каменной комнате? Боялись последствий от своих действий? Или же их охватила бессильная злость, что сейчас переполняла меня? Вряд ли. Эти двое были настоящими оборотнями, у них сил хватило бы на подавление любого страха. А я... я был в данный момент абсолютно без магии.

Мы вошли в карцер, и дверь закрылась с громким скрипом. Этот звук словно отбил у меня надежду. В комнате было темно и холодно, единственным источником света служила маленькая лампа под потолком, едва освещавшая каменные стены и железные прутья решетки. Низкий потолок давил, вызывая ощущение клаустрофобии, лишая возможности свободно дышать.

– Магия здесь не действует, – продолжил Гримхалк, указывая на покрытые пылью руны, вырезанные на стенах.

Они были грязного синего цвета, словно вытравленные самой темнотой, а их линии изгибались и пересекались в сложных узорах древних символов. Он снял с меня кандалы и перебросил через свое плечо.

– Они блокируют любое воздействие как снаружи, так и внутри, что бы там ни было. Ты в этом месте обычный люд, Леонид. Так как ты по рождению человек, надеюсь, это не принесет тебе много проблем, – слова орка эхом разнеслись по комнате, ударяя в стены, а затем возвращаясь, усиливая значение.

Я снова был просто человеком. Обычным, слабым, с разбитым сердцем и без какой-либо силы. Без магии, без внутреннего голоса, без лохматого существа, которое стало частью меня, моим братом и собеседником. Без ДраКоши под боком, в конце концов.

– Кормление два раза в день, утром и вечером. Я сам буду проверять тебя, а если что, дергай за шнур у двери. Линия связи работает хорошо, я проверял. Так что услышим.

Я опустился на деревянную скамью, стоявшую у стены, чувствуя, как нечто тяжёлое скапливается в груди. Казалось, всё тянет вниз: чувство вины, холодные стены, одиночество и беспомощность. Я пытался дотянуться до своей магии, но словно наткнулся на невидимую стену. Всё, что раньше было таким естественным – ощущение тока магии в венах, прикосновение силы к каждой клетке, внезапно исчезло. Я был словно обесточенная лампа, и это пугало меня до усрачки. Как будто меня лишили части меня самого.

– Лэр, вы же верите в то, что я защищался? – спросил я, глядя в