Вернуть Боярство 23 - Максим Мамаев
Рублев одним большим глотком осушил до дна свой бокал и жестом показал официанту, что хочет добавки. Лена молча глядела на нового знакомого, терпеливо ожидая продолжения.
— Там, на войне, каждый день умирают тысячи человек, — глухо заговорил он. — Мне двадцать шесть лет, и я уже третий год воюю на юге. Из тех, кто был в нашем полку на момент начала моей службы, три четверти офицеров погибли или получили раны, превратившие их в инвалидов. Я год как командую ротой инфантерии, и за это время у меня под началом не осталось ни одного рядового, что был в составе подразделения на момент получения мной должности командира роты. Все погибли или изувечены…
Дождавшись, пока бокал наполнят вновь, чародей жестом приказал оставить здесь же и бутылку.
— У меня не раз на руках умирали друзья, я сам дважды оказывался на грани гибели, не говоря уже о менее серьезных ранах, которых и не сосчитать… И это первый мой отпуск за три года. Я терял друзей детства и юности и родню — почти в каждом письме, что пусть и изредка, но приходили и удавалось получить, упоминания о том, кто из моих знакомых погиб, — тяжело продолжил Андрей. — А эти сволочи стоят, сытые, довольные жизнью, пьяные и веселые, баб обсуждают! Пока другие кровь проливают за этих сволочей!
— Но Андрей, ведь вполне может быть такое, что они тоже в отпуске, как и ты, — заметила Лена. — Разве не стоило хотя бы попытаться разобраться?
— Я даже не буду ссылаться на чутье, которое есть у каждого, кто выживает в той бойне, что творится на границах, — усмехнулся Андрей. — Хотя одного его хватит, чтобы безошибочно понять, что за маг передо мной… Все куда проще — я знаю, на что способны боевые маги бояре. Особенно из Великих Родов… Если бы передо мной был прошедший войну Шуйский равной мне силы, то как бы пьян он не был, у меня не имелось бы ни единого шанса на победу. Древние боярские Рода, особенно Великие, слишком хорошо учат своих. Знания, индивидуальная подготовка, алхимия, на которой они взращены — всё это дает им огромные преимущества. И если бы у него был боевой опыт, настоящий боевой опыт, то у меня не было бы ни единого шанса, особенно против троих. В общем, они явно не воевали…
Сделав ещё один хороший глоток, он, поморщившись, оглядел зал и с нотками злости добавил:
— Да и вообще, вот смотрю я на Петроград и не понимаю, чего тут все такие радостные? Ходят по ресторанам и кабакам, каждый день дают балы и устраивают приемы, сидят в салонах, таскаются по борделям… Мы там каждый день кровь проливаем и гибнем, а народ тут веселится, будто ничего и не происходит! Это же неправильно, мерзко даже, подло по отношению к тем, кто сейчас сражается!
— А как, по-твоему, должно быть? — прикусив губку, ответила девушка. — Все должны ходить с мрачным выражением лица, в глубоком трауре, и говорить только о войне и смерти? Жизнь должна замереть?
— Я такого не говорил, — возразил Рублев. — Не нужно утрировать.
— Все устали от войны, Андрей, — вздохнула девушка. — Мне сейчас девятнадцать. Когда она началась, было пятнадцать… Война идет почти половину моей сознательной жизни, и конца краю ей не видно. Знаешь, отец иногда пишет нам с фронта. И в одном из последних он, зная, как я скучаю по нему, написал, что сражается в том числе и ради того, чтобы те, кого он защищает, могли улыбаться и жить мирной жизнью.
Андрей, вновь наполнив опустевший бокал, приложился к вину и промолчал.
— Знаешь, в последние несколько недель я иногда замечаю, что в городе что-то меняется, — негромко продолжила Лена. — Словно что-то разливается в воздухе, нечто тонкое, неуловимое и почти неощутимое. И от этого все худшее в людях словно получает дополнительную подпитку. Усиливается злость, нетерпимость, алчность и лень, люди больше пьют и кутят, чаще вспыхивают конфликты, стало больше дуэлей, смертей и прочего…
В ответ Андрей пожал плечами и постарался сменить тему для разговора. Ни он, ни его спутница даже не подозревали, сколь важную тему они только что вскользь затронули…
Глава 16
Посиделки у Ярославы продлились меньше, чем мне хотелось бы, но больше, чем я рассчитывал. Почти два часа, за которые я успел немного остыть, прийти в себя и окончательно собраться с мыслями. А затем меня таки настигло телепатическое сообщение от Федора Шуйского:
— Здравствуй, Аристарх. Мы ждем тебя на совещании в особняке Хмельницких.
Ну что сказать… Пришлось вставать из-за стола и заодно поднимать всех остальных. Ибо Петр как минимум Петр с Гришей мне нужны были на совете, а Ярославу, как Мага Заклятий тоже позвали. Не оставлять же остальных тут самих по себе? Чего им, спрашивается, в домике Шуйской делать-то без нас и самой хозяйки терема?
В большом, богато обставленном зале особняка Великого Рода Хмельницких сейчас сидело большинство самых значимых персон этой части страны. Присутствовали Главы и Старейшины Запрудновых, Лещинских, Костровых, Мининых, Мизулевых, Горкиных и Дубковых. Ну и сами Богдан Хмельницкий, Глава своего Рода, и его Старейшины, само собой, тоже были тут… Случайных людей, даже из числа хозяев особняка, здесь не было.
Федор и прибывшая с нами Ярослава Шуйские, братья Долгорукие — сам князь и его брат, два старых и опытных чародея восьмого… Хотя нет, по нынешним критериям — восьмого с половиной ранга. Главы и сильнейшие маги Морозовых, Шереметьевых, Головиных, Бутурлиных, Аксаковых, Нарышкиных, а также трое Романовых — Леонид, Максим и Александр.
Дворяне, бояре и Императорский Род. Все три фракции власти Российской Империи в кои-то веки сидели не просто вместе, но и без косых взглядов друг на друга, недовольных шепотков и нарочитой обособленности друг от друга — к моему удивлению, в зале Совета бояре с дворянами сидели вперемешку. Как и Архимаги Рода Романовых — лишь сам Леонид с Максимом и Александром были на почетных местах.
Нас уже ждали. Алена с Кристиной, кстати, уже были тут, как и Соколова с Каменевым и мои Старейшины-Архимаги. Собственно, ниже Архимагов здесь чародеев не имелось — если бы сюда ещё и Старших Магистров позвали, тут и трех
