Тактик.5 - Тимофей Кулабухов
Армейцы, вернее те, кто постепенно превращались в таковых, тут же окрестили его «домом командора» или «дом с двумя дубами».
Дубов поблизости не было, а вот моя личная охрана из орков это название категорически недолюбливала.
Я жил просто и по-солдатски. Я постоянно обретался среди своего воинства, питался похлебкой из общего котла, дышал тем же воздухом. Это был не популизм, а скорее прагматизм.
В походе и на войне мне никто не станет готовить разносолы, поэтому, зачем разнеживаться и сибаритствовать? Надо сразу готовить себя под боевой стандарт.
К тому же есть эффект и психологический, я привыкал к своему воинству, они привыкали ко мне.
Да, тут принято иначе, а рыцари вообще априори считали солдат существами второго сорта.
Командир, который прячется от своих солдат за стенами и телохранителями — мёртвый командир, потому что в нужный момент окажется один и одинок. Он просто ещё не знает об этом.
Для меня поведение местной аристократии было далеко не показателем и совсем не примером для подражания. Величайшим по эффективности полководцем я считал Суворова, он тот спал и ел с солдатами, да и вообще заносчивостью не отличался, хотя и окончил жизнь графом и сардинским князем.
Местные аристократы Гинн жили иначе. И если в сражении рыцарь попадал в плен, его выкупали, причём задорого, а на пехоту всем было плевать, их судьба была незавидна.
Благородных выкупали и стремились сохранить им жизнь как дорогостоящим заложникам, а цены за выкуп были значительными.
Эта мысль, особенно применительно к Альшерио, меня тяготила. Лорд и сын герцога был моим пленником, моим трофеем, а король Назир его незаконно и без компенсаций захапал.
Чувство несправедливости жгло меня при мыслях об этом хлеще, снижая и без того низкую лояльность к не моему соверену до максимально отрицательных значений.
…
Моя армия, сотни рекрутов, обживалась.
Они отмылись в наскоро построенной бане, сожгли свои тюремные робы и облачились в чистую, хоть и грубую, одежду. Они ели досыта три раза в день. После многих лет голода, грязи и унижений это было сродни попаданию в рай. Но бездействие разрушает не хуже ржавчины.
Ещё до того, как моё воинство отдохнуло, пришёл пешком, как дервиш, Деций, о котором я уже успел даже подзабыть.
Условия у меня были скромные. Я похлопал его по плечу и принял на службу в должности армейского писаря и был рад тому, что могу на кого-то спихнуть бюрократию. Он поселился в крошечной комнатке в моём же доме, переоборудовав её под кабинет.
— Как у тебя с языками, Деций? — мой писарь кушал прямо в кабинете и сейчас напоминал скорбную мышь. Среди прочих, его тоже побрили, у нас небритыми были только эльфы, да маги. Он не возражал, но выглядел после процедуры ещё более грустным.
— Я немного знаю эльфийский и несколько фраз на орочьем, — ответил писарь.
— А классические, древние? — Рой показывал у него навык «способен к лингвистике».
— Ну, чуть-чуть, меня в училище заставляли древний язык изучать, но не сказать, чтобы я был примерным учеником.
Я положил перед ним одну из найденных в на болотах книг.
Деций покрутил её в руках.
— Это личный дневник некоего командира «Рри Пламенного». Больше пока сказать не могу.
— Вот тебе бумага, сиди переводи. Мне нужен перевод.
— Это скорее всего личное.
— И что? Деций, он уже умер, а в его записях может быть что-то ценное.
Он засопел.
— Ваша Светлость, мне нужен словарь, такой продаётся в городе, я не все слова знаю и помню.
— Будет тебе словарь, закажу и его привезут. И сильно не тяни, у меня полно книг на древнем, в том числе магических для Фомира. Чтобы тебя мотивировать, за каждую переведённую книгу премирую тебя серебряной маркой.
— Вы сейчас серьёзно, Ваша светлость?
— Да.
— Знаете, если подумать, то некоторые слова стали всплывать в памяти.
— Всё равно, будет тебе словарь, работай.
Деций смущённо заулыбался, я оставил его одного.
…
А я занялся тем, что просеивал, искал.
Первые действия были совершены наспех и первых «старшаков» я тоже набрал из тех, кого попался под руку. А мне нужно некоторое количество «профессионалов», которые станут основой армии. Часть конечно же придётся воспитать самому, а кого-то и нанять.
Я сходил в Бинндаль, пообщался с эльфами-контрабандистами и озадачил их поисками Плащей ученика, однако они сразу сказали, что о таком артефакте даже не слышали.
Жаль, но попытка не пытка.
Но в целом в Бинндале, где я был почти как национальный герой, я теперь показывался редко.
На вычищенном Болотном тракте установили стойки с «загутай-камнем», чтобы выбирать из воздуха проклятия, такие же поставили на краю острова Штатгаль.
Я искал. Я попросил Юргена поспрашивать о наёмниках и просто отставных военных, кто готов работать военными инструкторами, хотя бы временно, для моей армии.
Но больше всего я искал в собственных рядах при помощи Роя. Без этой странной местной магии я бы нипочём такую работу бы не провел.
Я искал опыт. Я просеивал их прошлое, их навыки, их биографии и навыки без формального статуса.
Имя: Айденник из Шпейгена.
Статус: Солдат (рекрут).
Возраст: 25 лет.
Навыки: Стрельба из лука (мастер), следопыт (адепт), маскировка (адепт).
Опыт: Работал помощником егеря (9 лет). Осужден за браконьерство.
Лояльность: 15%.
Ну неплохо. Этот может учить навыкам владения луком и партизанской борьбы.
Вычислять приходилось по косвенному, прямо Рой не считал их толковыми военными, но мне приходилось перебирать, чтобы вычислить тех, кто был способен подтянуть знания остальных хотя бы по какому-то одному показателю.
Конечно, наибольшую ценность представляли собой те, для которых слова «фланг», «авангард» и «арьергард» не были просто набором звуком. Это был мой экспертный корпус. Эксперты у нас, конечно, такие себе, но выбирать не приходилось.
Со второго же дня армия была поделена на десятки, а капралам внушены простые понятия: десятка — это отделение, тридцать это взвод, сотня это рота.
Они зубрили и ходили. Ну, не капралы ходили, а все.
Так как никаких строевых занятий не было, поскольку я сознательно не стал нагонять обороты, войско просто ходило.
Эти люди, орки, гномы, гоблины и парочка эльфов, вырванные из многолетней гнили и отчаяния, были похожи на глубоководных рыб, которых слишком резко подняли на поверхность. Им нужно было время, чтобы их тела и души не взорвались от перепада давления.
Поэтому вместо
