Вернуть Боярство 23 - Максим Мамаев
— У меня тут все скромно, — извиняющимся тоном обратилась ко мне Ярослава. — Иногда хочется отдохнуть от светской суеты, что хоть вой. Вот я и прикупила тут домик ещё в первую неделю осады, когда стало ясно, что мы тут надолго. Снесла стоявший тут до этого дом, выкупила ещё пару соседних, объединила участки, расчистила территорию под будущий дом и сад. Наняла мастеров-строителей и друидов, чтобы сад вырастили. Строители за три недели соорудили мне этот домик. Друид в ранге Старшего Магистра управился чуть медленнее, за месяц — но я довольна.
Мы начали рассаживаться, занимая места не согласно этикету, а как захочется. Правда, минимальные нормы этикета даже в такой, неформальной обстановке должны были соблюдаться — это было вбито в любого аристократа с пеленок.
Во главе стола должна была сесть Ярослава, как хозяйка дома и Маг Заклятий. Я же, как Глава Великого Рода, должен быть усажен куда-нибудь на почетное место — на противоположном конце стола, с торца. Либо по правую руку от самой хозяйки…
— Садись во главе стола, Ари, — сказала Ярослава.
— Тетя, я много раз говорил и повторю вновь — я не Шуйский более, у меня совсем иной Род, — со вздохом ответил я. — Так что давай или полностью без чинов, или как положено.
В итоге расселись неформально. Само собой, Петр оказался бок о бок с Ярославой, и на обычно сосредоточенном, холодном лице моего друга играла легкая, теплая улыбка. Я, пожалуй, и не видел его ещё с таким лицом.
Минут двадцать мы просто ели. Почти молча — переговаривались телепатически. Я в этом не участвовал, молча сидя за столом и поглощая пищу. Весьма кстати пришлась Огненная Водка — крепкая, обжигающая даже мое горло магическая дрянь. Судя по магическому фону напитка, пламя в него чарами добавляла сама Ярослава. Очень, очень дорогой напиток — ведь к нему приложил руку целый Маг Заклятий.
— За тех, кто сегодня пал, — поднял я рюмку, прерывая телепатические беседы окружающих. — За гвардейцев, за магов, за матросов и вообще всех, кто погиб в этом бою.
Глава 15
Интерлюдия — столичные настроения
По темным улочкам неспешно, не оглядываясь по сторонам, уверенно шагал высокий мужчина. Темный плащ, под которым в свете вечерних фонарей посверкивала начищенная темная кираса, тяжелые кожаные ботфорты с подбитыми сталью подошвами звонко цокали по камням мостовой. Треуголка, надвинутая на самые глаза, скрывала лицо, создавая некий флер таинственной скрытности…
Улицы Петрограда даже в это время были шумны и полны людей. Империя увязла в длительном, многолетнем военном конфликте, страна истекала кровью, стоя на уже начавших подгибаться ногах, с разбитым лицом, сломанной рукой и вышибленными зубами, исходила потом и с трудом, прерывисто дышала… Однако все ещё стояла, как опытный боец, стиснув в обагренных своей и чужой кровью пальцах рукоять меча. Аура её ещё кипела и приходила в движение в такт могучим ударам боевой магии, алхимия текла по жилам, вытягивая все новые ресурсы организма — боевые суда, воинов, магов, артефакты и технику… Всё это бежало по венам и артериям усталого, злого и тяжело раненного воина, что был известен миру как Российская Империя.
Что же заставляло этого исполина, несмотря на все раны, боль и шрамы продолжать упрямое сопротивление? Что толкало его продолжать упорную борьбу против многочисленных врагов?
Тот простой факт, что противникам приходилось даже хуже, чем ему. Российская Империя была воистину двуглавым орлом — и пока одна голова Орла смотрела сквозь холодный прищур на надвинувшегося на него спрута Британской Империи во главе свиты из сателлитов, другая, яростно оскалившись, на миг обернувшись вставшим на дыбы медведем, только что больно, чувствительно цапнула пастью второго врага — Османов и их союзников. А ведь где-то там, в Сибири, разгорались с новой силой финальные битвы за Сибирь — там, где Второй Император вел полки сквозь огонь и смерть, навстречу Японии, Англии и государствам Океании усталые, окровавленные, но закаленные в боях и обладающие чудовищным боевым опытом полки Империи — как своих вассалов, так и вообще всех ещё живых и боеспособных сибиряков.
Империя сжала зубы и готовилась сойтись на всех фронтах со своими врагами в череде решающих битв. То, что начиналось с попустительства и желания половить рыбку в мутной воде Имперской Знати и Николая Третьего, с желания подставить политических противников и загрести жар чужими руками, переросло в невиданной силы конфликт, результаты которого на многие века, а то и тысячи лет определят весь миропорядок.
Устоит ли слишком долго цацкавшаяся и не пользовавшаяся всеми привилегиями, дарумемыми Правом Сильного Российская Империя? Или миру предстоит увидеть нового гегемона… Или новых — в зависимости от того, как поделят мир возможные победители?
И если Империя устоит — будут ли русские и дальше столь же милосердны к Западу и Востоку? Как когда-то написал не самый талантливый маг, но без сомнения великий английский поэт Киплинг:
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
Российской Империи нет места ни средь Запада, ни средь Востока… И как бы пришлось и тем, и другим сожалеть, что этот перекресток двух миров, Запада и Востока, в итоге оказался противопоставлен и тем и другим. Ибо вобравшая в себя частичку и того, и другого, Российская Империя породило нечто свое, самобытное… И это самобытное, которое оказалось на краю уничтожения, ныне едва ли будет настолько великодушно, чтобы проявить снисходительность к соседям. Соседям, с которыми пыталась дружить даже в ущерб себе — но теперь, окончательно увидев, что те из себя представляют, в ярости своей может ответить зеркально. Если, конечно, не погибнет сама…
Но до всего этого не было дела шумной столице Империи. Сегодня, в субботний вечер, народ пил и кутил. Вот светящийся огнями кабак, распахнув свои двери, выплюнул на улицу тройку молодых людей, что с гоготом, обнимая друг друга за плечи,
