Реликты лета - Антон Аркатов
Прошло какое-то время, если выражаться в терминах, доступных человеку, и пустота вокруг той субстанции, которую я мог бы назвать собой, начала обретать измерения. Сначала оно было всего одно, и пустота стала точкой, вбирающей в себя всё сущее. Затем их стало два, и от этой точки на триста шестьдесят градусов на бесконечные расстояния разлетелись фибры моего восприятия. Это было не зрение, не излучение, не гравитация – я просто знал, что находится в метре от меня, а что – за многие миллионы световых лет. Далее измерений стало три, и реальность мгновенно обрела черты привычного нам мира. Однако я продолжал пребывать в состоянии чистого сознания, сущности, которая находится одновременно везде и нигде.
Затем измерения продолжали множиться – четвёртое, пятое… Я мог одновременно наблюдать за всем происходящим в этой реальности, мне не нужно было концентрироваться на чём-то конкретном – я мог держать в фокусе сразу всё. Как будто мозг человека заменили квантовым компьютером размером с Солнечную систему и в его рабочей памяти одновременно находятся все процессы, происходящие во Вселенной. Я словно бы жонглировал десятком апельсинов, катаясь на одноколёсном велосипеде и декламируя при этом стихи, которые тут же и сочинял. Все эти процессы происходили одновременно и сознательно, и бессознательно, и мне не нужно было переключаться с одного на другой – я мог внимательно наблюдать сразу за всеми ними, не упуская из виду ни малейшей детали.
Однако, когда измерений стало больше, чем три, я понял, что в каждой вселенной могу двигаться также и по шкале времени, словно тыкаю мышкой по полоске прокрутки в окне видеоплеера на экране монитора. Хотя нет, скорее, абсолютно все кадры этого причудливого видеоряда находились в моей оперативной памяти. Но и пример с оперативной памятью на самом деле не совсем верен, ведь доступ к ней всё равно происходит с задержками, пусть и минимальными.
Я же являлся некой монолитной структурой, не разделённой на микроуровне на атомы и молекулы, а ещё глубже – на элементарные частицы. Это можно сравнить с абсолютным знанием, конструкт которого обрёл собственную жизнь за пределами человеческого мозга. Идея не состоит из электронов и протонов, но в привычном нам физическом мире она живёт в синапсах человеческого мозга, подчиняющегося, соответственно, физическим законам. Я же перешёл на новый, более высокий, уровень существования, когда вся моя сущность уместилась в одну точку, которая при этом не имела никаких пространственных или временных ограничений. Я выходил за пределы знакомой нам Вселенной, видел её прошлое и будущее, видел бесконечные мириады других Вселенных, каждая со своим прошлым и будущим.
Наконец ощущения начали приобретать знакомые человеку проявления. От идеи и абстракции я перешёл к зрению, слуху, обонянию и осязанию. До этого само существование реальности, в которой находилась та субстанция, которую я называл «собой», было невыразимо в человеческих терминах. Теперь же я видел пионерлагерь «Совёнок», миллиарды и миллиарды лагерей, многие из которых были похожи друг на друга как две капли воды, а некоторые довольно сильно отличались. Однако все эти лагеря находились в моём сознании одновременно.
Я наблюдал за Ульяной, которая ворует конфеты из столовой в одном цикле, а в другом – становится одним из многих зомби, преследующих Семёна возле старого лагеря. Алиса изготавливает эрзац-взрывчатку для Генды, а вот она получает удар в лицо от Лены. Лена, которая танцует с Семёном ночью возле пристани, и Лена, заколачивающая дверь в свою комнату. Конечно, там было и много Славь. В этом состоянии я в принципе не обладал явно выраженным самосознанием и тем более какими-то эмоциями. Моё существование можно сравнить с автоматом для наблюдения за каким-то явлением: я просто фиксировал события, но не принимал в них участия и не давал им субъективной оценки. Однако сложность понимания моего состояния для человека состояла в том, что я не наблюдал эти события в процессе – для меня они все уже произошли. Во всех циклах, в прошлом и в будущем. Можно сказать, что я являлся бесконечной летописью мультивселенной.
Однако у меня была и некая цель, задача, программа, которую мне необходимо выполнить. Я осознавал это, но не знал, как переключиться из наблюдательного режима в исполнительный, а также словно не мог подобрать пароль к файлу, в котором хранились инструкции. В квантовом мире события могут быть связаны, но эта связь не всегда подчиняется привычной человеку логике причины и следствия. А мне было необходимо выполнить какое-то совершенно конкретное действие с чётким и понятным результатом.
Мне было необходимо коллапсировать волновую функцию, ухватиться за определённую ветвь разрастающегося во все стороны дерева. Точнее, в каждой вселенной, в каждом лагере было собственное дерево вероятностей, которое каждую миллисекунду порождало новое.
Я ощущал три измерения пространства, ещё одно – измерение времени и, наконец, пятое измерение – вероятности, которое непрерывно создавало бесчисленное множество новых вселенных. Пространственные измерения уходили в бесконечность, в четвёртое измерение, словно ящики на бесконечном конвейере, однако сам этот конвейер одновременно делился на множество практически неотличимых от себя копий, словно наложенных друг на друга и расходящихся в стороны через небольшие интервалы.
Наконец одна картинка из триллионов других стала как будто крупнее. Вокруг неё появилась слабая красная пульсация, а также послышался еле различимый гул. Я почувствовал запах травы и сырой земли, почувствовал прохладный ветер, появилось чувство голода и усталости. Конечно, все эти ощущения не были моими собственными – они словно транслировались из этой картинки на приёмник, которым являлся я.
А затем появились мысли. Мне пришлось выделить специальную область в памяти и сформировать некое квазисознание, чтобы обработать их.
Мысли вихрем ворвались в него, принося с собой бурю эмоций: гнев, боль, отчаянье, ярость, тоску и страх. Теперь я мог их чувствовать, я сам словно стал тем человеком, за которым наблюдаю, и не просто просмотрел, как фильм, все его воспоминания, но сам пережил все эти события, ощутил их на себе, и его
